Каролина
Шрифт:
Отец Кьело слушал. Глупым он не был: неожиданный интерес самой красивой девушки борделя после гибели его хозяйки не мог не вызвать у него подозрений. Но всё же он слушал и с каждым разом, прощаясь, всё дольше держал Солль за руку. А когда она стала приходить реже, подметал ведущую к храму дорожку, чтобы незаметно посматривать в сторону борделя. Однажды он пришёл сам. Теперь он умолял – нет, не о прощении, а о любви, о возможности испытать хоть часть того, о чём Солль рассказывала. И пусть будут прокляты Боги, если осудят его за это!
– Молюсь Богам о новом наставнике для нашего храма, – поклонившись
– Как и я, Таммит, как и я… Иначе кто укажет нам, грешным, путь истинный?
В последние дни перед отъездом наставник из Отца Кьело получался не слишком удачный. Он не явился на проповедь, а несколько часов спустя был найден в своей спальне мертвецки пьяным. Поговаривали, что Отец скрючился на полу совершенно обнажённым, губы его бормотали имя – явно не в молитве, ведь у Богов нет имён, – руки сжимали срамное место, а всё вокруг было измазано следами распутных утех. На следующий же день из Виарта пришла бумага с королевской печатью, предписывающая Отцу Кьело незамедлительно покинуть свой пост. «Я верно служил вам!» – кричал он в ярости. Кричал вовсе не Богам, а смятому в кулаке письму…
Ранние осенние сумерки тянули по земле тени, сырой холод, предвестник морозов, просачивался под одежду. Я плотнее закуталась в плащ. Спасибо вчерашнему клиенту. Плащ – его щедрый подарок, который в перевязанной лентой коробке доставили для меня утром, – был мягким и лёгким, но с тёплой подкладкой, а шею согревал меховой воротник.
Я вспомнила, что так и не ответила на вопрос Таммита.
– Дела у нас идут неплохо. Каждый вечер полный зал, Гвин едва успевает готовить закуски.
– С наступлением холодов всё больше желающих согреться в постели прекрасной девушки, – Таммит усмехнулся несколько смущённо. – Зимой от гостей вообще отбоя не будет!
Один из таких гостей как раз проезжал мимо в противоположном направлении. Двумя пальцами он приподнял край шляпы и чуть склонил голову.
– Людям хочется тепла – для тела и души, – ответила я, когда мы въехали в Точильный переулок. – Но знаешь, Таммит, многие даже не поднимаются в спальни. Им нравится под звонкие переливы женского смеха пить вино – столько вина, чтобы блики свечей множились и начинали танцевать перед глазами. Им нравится разговаривать, и чтобы их слушали.
Права была Дэзи, утверждая, что мы разукрашиваем мир яркими красками и приумножаем в нём радость. И Мэрг была права, когда говорила, что тратиться стоит на качественные хмельные напитки, а не на новые атласные простыни.
Так я и делала. Даже нашла нового поставщика, раз в неделю выгружавшего на порог заднего двора ящик отборного кануанского красного с нотами чёрной смородины, ванили и костра. Я во всём следовала советам Мэрг, и так – для меня – она продолжала жить.
После похорон мне потребовалось шесть дней, чтобы заставить себя снова войти в спальню Мэрг, а оттуда – в её кабинет. Узкая дверь между зеркалом и постелью вела в такую же узкую комнатку с единственным окном, письменным столом у стены и полками с учётными тетрадями.
В первый раз я сразу же вышла из кабинета, ничего не тронув. После я отправилась за город – на холмы. Вдалеке ветер шевелил кроны Чёрного леса, на изломе дороги у самой кромки протыкали серое небо башни Нуррингора.
– Простите
Не помню, о чём ещё говорила, спрашивала, обещала… но тем же вечером я принялась изучать записи. Мэрг вела их на мидфордском. Может, так выражался её молчаливый протест, может, ей так просто было удобнее. Я сравнивала колонки расходов и прибыли за последние несколько лет, изучала факторы, которые влияют на их разницу. В отдельный блокнот я выписала всех, кому, как часто и сколько следует платить сверх обязательного королевского налога. Благодарность главе города за разрешение на свечи. Оплата услуг Куары. Пожертвования для храма – я вычёркивала и вносила их в список, вычёркивала, пока перо не прорвало бумагу, и вновь записывала… «С врагами надо дружить», – говорила Мэрг. «Будь они прокляты», – подумала я и порвала в клочья испорченную страницу.
Так добровольный взнос во славу Богов прибавился к сумме, пополнявшей карман гранда Айвора. С тех пор возле борделя – еженощно от заката до самого утра – ненавязчиво околачивалась парочка нуррингорских псов.
Девушки не возражали, что дела стала вести я. Пока всё шло хорошо: хватало на еду, тёплую одежду и средства гигиены, да ещё и на необязательные радости оставалось, – они не проявляли интереса к цифрам.
Только Дэзи приходила, когда не принимала у себя гостя. Я жаловалась, что устала, что от мерцающего огонька свечи слезятся глаза. Вчера я трижды складывала числа в столбце, и каждый раз получался другой результат.
– Отдохни, завтра будет новый день.
Дэзи любила повторять эту мою неосторожно брошенную фразу. Она верила в новые дни, будто они чем-то отличались от старых. А ещё Дэзи верила в улыбку и в лето, которое для неё никогда не заканчивалось. Всегда тёплая на ощупь, она даже на пороге зимы разгуливала по дому босая, в тонкой ночной сорочке.
Приподняв кружевной подол, Дэзи уселась верхом на стул позади меня и вытянула шею, чтобы взглянуть на записи.
– Ну и как у нас идут дела? – спросила она беззаботно.
– Лучше, чем в прошлом месяце, но со следующего квартала я ещё подниму цены на некоторые напитки.
– Сидр из прозрачных северных яблок хорошо заказывают, – Дэзи хихикнула мне в затылок. – Он игристый, легко пьётся… сегодня три бутылки разлили.
Впрочем, она скоро потеряла интерес к учётной тетради. Запустив руки мне в волосы, Дэзи собрала их узлом и закрепила шпилькой. Её тёплое дыхание пощекотало шею.
– Ты всегда так низко склоняешься над свечой… – пробормотала она с лёгким укором. – Я смотрю и боюсь, что вот-вот вспыхнут. А мне нравятся твои волосы, красиво отрасли. С длинными волосами ты… мягче.
– Хорошо, что это лишь видимость.
Проморгавшись, я с обречённым вздохом сжала перо и уставилась на колонку из цифр. Кажется, ошибка затаилась в этой строчке…
– Ты правда устала, – прервала Дэзи мои размышления.
– Мне нужно рассчитать это до завтра. Утром… Дэзи, мне правда…
Край юбки скользнул по бедру.
– Рассчитывай. Я тебе мешаю?
– Чуть-чуть разве что.
Рука дрогнула, и на бумаге расплылась фиолетовая клякса.
– Какая у нас выручка за неделю? – Дэзи положила подбородок мне на плечо.