Карт-бланш
Шрифт:
Намекает, что Бонд в отличие от Таннера не джентльмен? Его несколько задело, что она так болезненно восприняла невинную — в самом деле невинную — улыбку в зале прилета. Он ведь наверняка не первый мужчина, кто кидает в ее сторону выразительные взгляды.
— Хайдт у себя в офисе? — спросил Бонд.
— Точно, — подтвердил Нкоси. — Они оба с Найлом Данном в Кейптауне. Мы с сержантом Мбалулой проследили за ними от аэропорта. С ними еще женщина была.
— Наблюдение установлено?
— Так точно. Наша схема видеонаблюдения сделана по образцу лондонской,
Бонд улыбнулся в ответ.
— Вы говорили про злоумышленника в аэропорту… — напомнил он Йордан.
— Иммиграционная служба сообщила, что одновременно с вами прибыл человек из Абу-Даби. С поддельным британским паспортом. Но подделка обнаружилась, когда он уже прошел таможню и исчез в неизвестном направлении.
Тот медведь, которого он принял за встречающего? Или тип в синей куртке из торгового центра в Дубае? Бонд описал обоих.
— Не знаю, — буркнула Йордан. — Как уже сказала, у нас только документальное свидетельство. И поскольку отследить этого человека не удалось, я решила, что не стоит встречать вас в зале прилетов лично, поэтому послала своих сотрудников. — Она вдруг обернулась к Нкоси: — И сейчас никого?
— Нет, капитан. Никого.
— Опасаетесь слежки? — поинтересовался Бонд.
— В ЮАР почти как в России, — ответила Йордан. — Прежний строй разрушен, полная свобода. Сюда стекаются все, кому охота озолотиться или поучаствовать в политике. Иногда законным путем, иногда незаконным.
— У нас тут говорят, — подхватил Нкоси, — «большие перспективы — сплошные детективы». Мы стараемся об этом не забывать и все время оглядываемся. Вам, коммандер, тоже советую. Определенно.
Глава 33
Центральный полицейский участок на Бейтенкант-стрит, в центре Кейптауна, больше походил на уютный отель, чем на государственное учреждение. Двухэтажный, из красного кирпича, с красной черепичной крышей, он выходил на широкий чистый проспект с зеленеющими пальмами и жакарандами.
Водитель высадил пассажиров у входа. Йордан с Нкоси вышли первыми и осмотрелись. Убедившись, что ни слежки, ни опасности нет, уорент-офицер махнул Бонду. Он последовал за ними внутрь, прихватив из багажника чемодан и ноутбук.
Войдя в участок, Бонд заморгал от удивления. Перед ним красовалась табличка с надписью: «Servamus et Servimus» — девизом Полицейской службы ЮАР. «Защищаем и служим».
Остановился же Бонд потому, что эти два слова странным образом напоминали имя Северана Хайдта.
Не дожидаясь лифта, Йордан стала подниматься на второй этаж по лестнице. В ее скромном кабинете все было уставлено книгами и специализированными журналами, на стенах висели современные карты Кейптауна и Западной Капской провинции. В отдельной раме красовалась большая карта восточного побережья Южной Африки стодвадцатилетней давности, показывающая
Стол Йордан украшали фотографии в рамках. На одной стояли, взявшись за руки, светловолосый мужчина и темнокожая женщина, они же появлялись и на нескольких других снимках. Женщина отдаленно напоминала Йордан, и Бонд догадался, что это ее родители. Еще там были фотографии пожилой женщины в национальной африканской одежде и несколько снимков с запечатленными на них детьми. Вряд ли это дети Йордан, решил Бонд. Никаких семейных фотографий самой хозяйки кабинета не наблюдалось.
Бонд вспомнил, что она в разводе.
Еще на столе громоздились около пятидесяти папок. В полиции, как и в разведке, куда больше бумажной работы, чем стрельбы и всяких хитроумных штучек.
Несмотря на позднюю осень, на улице и в кабинете было тепло. Йордан сняла бордовый пиджак и повесила на крючок. Черная блузка оказалась с короткими рукавами, и Бонд заметил на внутренней стороне правого предплечья широкую полосу тонального крема. По Йордан не скажешь, что она любитель татуировок, но что еще можно замазывать косметикой на руке? Впрочем, нет, можно и другое: длинный и широкий шрам.
«„Золотой крест“ за отвагу…»
Бонд сел напротив стола рядом с Нкоси, который, расстегнув пиджак, выпрямился на стуле.
— Подполковник Таннер вам рассказал, зачем я здесь? — спросил Бонд сразу у обоих.
— Мы знаем только то, что вы охотитесь за Севераном Хайдтом по вопросу, связанному с государственной безопасностью.
Бонд изложил, что удалось узнать по «Инциденту-20» (он же план «Геенна») и надвигающейся пятничной катастрофе.
Высокий лоб Нкоси прорезали глубокие складки. Йордан выслушала, не меняясь в лице. Потом сжала ладони — на обоих средних пальцах поблескивали скромные тонкие кольца.
— Понятно. Информация достоверная?
— Да. Вас что-то удивляет?
— Северан Хайдт вряд ли представляет опасность, — ровным голосом произнесла Йордан. — Нам он, разумеется, известен. У него основная часть контрактов на сбор и переработку отходов в крупнейших городах ЮАР — Претории, Дурбане, Порт-Элизабете, Йоханнесбурге и, само собой, по всему западу. Он принес нам много пользы. Страна сейчас переживает переходный период, а в прошлом мы успели нанести немалый урон экологии. Добыча золота и алмазов, нищета, отсутствие инфраструктуры — сказалось все. В деревнях и сквоттерских поселениях сбор отходов представлял серьезную проблему. Устраняя последствия принудительного переселения по Закону о групповых областях времен апартеида, правительство построило вместо хижин жилые кварталы — так называемые локаси. Но и там плотность населения была такой высокой, что наладить сбор мусора удавалось плохо или вообще не удавалось. Это влияло на здоровье людей. Северан Хайдт во многом помог изменить положение дел. А еще он выделяет средства на борьбу со СПИДом и с голодом.