Карта костей

Хейг Франческа

— Я не могу сказать, что верю, — ответила я. — Но надеюсь, что они целы.

— Этого для тебя достаточно?

Я пожала плечами. Что означает «достаточно»? Достаточно для чего? Может, достаточно для того, чтобы продолжать жить? Я научилась не просить большего. Достаточно, чтобы свернуть одеяло после отдыха в конце дня, сложить в вещмешок и следовать за Дудочником и Зои по равнине еще одну ночь.

Дудочник снова протянул мне мясо. Я опять отвернулась.

— Прекращай, — сказал он.

Он все еще отдавал приказы, словно весь мир был обязан ему

подчиняться. Закрыв глаза, я представила, что он все еще командует в зале Ассамблеи на Острове, а не сидит на камне в порванной грязной одежде. Когда-то меня восхищала его уверенность в себе, дерзость перед миром, который всеми силами показывал, что мы ничего не стоим. Временами это сбивало с толку. Я поймала себя на том, что наблюдаю за движениями Дудочника. В последние дни он похудел, кожа на лице плотно обтягивала скулы, но подбородок был все так же вызывающе вздернут, а размах плеч оставался по-прежнему широким, без стеснения занимая пространство. Его тело словно говорило на языке, который мое не могло выучить.

— Что прекратить? — Я старалась избежать его взгляда.

— Ты знаешь. Ты не ешь, почти не спишь и едва говоришь.

— Но я не торможу вас с Зои, или?..

— Я не говорю, что тормозишь. Ты просто перестала быть самой собой.

— Так ты у нас теперь знаток меня настоящей? Ты почти меня не знаешь. — В утренней тишине мой голос прозвучал громко.

Я знала, что несправедливо на него нападать. Дудочник сказал правду. Я мало ела, даже сейчас, когда мы выбрались из мертвых земель и снова могли охотиться. Ровно столько, чтобы не валиться с ног и быстро передвигаться. В студеные дни, когда подходила моя очередь спать, я сбрасывала одеяло с плеч и подставляла себя холоду.

Я не могла объяснить это ни Дудочнику, ни Зои. Ведь пришлось бы говорить о Кипе. Его имя в один слог застревало в горле, словно рыбная кость. 

Его прошлое тоже запирало мой язык на замок. Я не могла о нем говорить. С тех пор, как Исповедница в башне рассказала, каким Кип был прежде, до заключения в бак, я несла это знание в себе. Я хорошо хранила тайны. Почти тринадцать лет прятала свои видения от семьи, пока Зак меня не разоблачил. Скрывала грезы об Острове от Исповедницы в течение четырех лет плена в камерах сохранения. На Острове несколько недель утаивала личность моего близнеца от Дудочника и Ассамблеи. Теперь я замалчивала то, что узнала о Кипе. Как он ребенком издевался над Исповедницей, как обрадовался, когда ее заклеймили и выслали, как, повзрослев, пытался ее найти и заплатить, чтобы ее заперли в камере сохранения и тем самым его обезопасили. Как он мог быть таким чужим, когда я знала на ощупь любой его позвонок и точный изгиб бедренной косточки, прижимающейся к моей?

Но в башне он выбрал смерть, чтобы меня спасти. Смерть теперь представлялась единственным подарком, который мы могли предложить друг другу.

Глава 2

На полпути к Затонувшему берегу Зои привела нас к безопасному дому на краю равнины.

В хижине никого не было, лишь ветер стучал открытой дверью.

— Они сбежали или их схватили? — спросила я, пока мы заглядывали в пустые комнаты.

— В любом случае это место покидали в спешке, — сказала Зои.

На полу валялись черепки разбитого кувшина, на столе стояли две немытые чашки, покрытые зеленой плесенью.

Дудочник наклонился, рассматривая щеколду:

— Дверь проломили снаружи. — Он поднялся. — Нужно сейчас же уходить.

И, несмотря на жгучее желание уснуть под крышей над головой, я с радостью оставила пустые комнаты, где любые звуки приглушались пылью. Мы отступили в высокую траву, росшую вплоть до самого дома, и шли еще целый день и половину ночи, прежде чем снова разбили лагерь.

Зои на коленях сгорбилась над кроликом, которого поймала накануне. Пока она его свежевала, мы с Дудочником разжигали костер.

— Все намного хуже, чем мы думали. — Дудочник наклонился, чтобы раздуть зарождающееся пламя. — Наверняка половина подпольной сети раскрыта.

Это был не первый разрушенный безопасный дом, который нам встретился. На пути к башням мы наткнулись на другой, от которого почти ничего не осталось, лишь почерневшие еще кое-где тлеющие балки. Синедрион захватил пленников на Острове и пытками выбил из них секреты Сопротивления.

Пока Дудочник и Зои подводили итоги, я сидела молча. Они не хотели исключать меня из разговора, просто постоянно упоминали людей, места и события, о которых я не знала.

— Нет смысла идти мимо дома Эвана, — произнес Дудочник. — Если они взяли Ханну живьем, то его тоже поймали.

Зои не поднимала глаз от кролика. Она положила его на спину, схватила за задние ноги и провела ножом по линии, не защищенной белым мехом. Живот разверзся, как разомкнутые руки.

— Может, первой забрали Джесс? — предположила Зои.

— Нет, она никогда не контактировала с Ханной напрямую, поэтому могла спастись. Но Эван был связным Ханны. Если ее схватили, о нем можно забыть.

Сеть Сопротивления на материке оказалась намного сложнее, чем я представляла. Сколько же домов сейчас разрушено, сколько дверей с разбитыми щеколдами качаются на петлях в пустых комнатах? Сеть представлялась вязаным шерстяным свитером с несколькими оборванными нитями, которые угрожали распустить всю вещь.

— Смотря сколько Ханна смогла продержаться, — сказала Зои. — Она могла выиграть ему время, пока все не выяснилось. Джулия продержалась три дня, когда ее схватили.

— Ханна не настолько сильна. Не стоит рассчитывать, что она протянула так долго.

— Салли тоже не контактировала с Ханной. Некоторые из землянок на западе должны остаться неприкосновенными, — продолжила Зои. — Их обитатели докладывали непосредственно тебе, поэтому у них нет связи с восточным крылом.

— Я даже не предполагала, какую обширную сеть охватывает Сопротивление на материке, — удивилась я.

— Думала, только Остров имеет значение? — спросила Зои.

Я пожала плечами: