Карта смерти
Шрифт:
– Лена Скворцова, из приемного покоя, – представил «чучело» Казанцев. – У нее есть некоторая информация, касающаяся Гаврилова.
– Присаживайтесь, девушка! Не волнуйтесь! – щелкнув кнопкой диктофона, джентльменски засуетился Николай. – Я вас прекрасно понимаю и искренне сочувствую. Такое юное невинное создание, и вдруг столкнуться со столь чудовищной трагедией! Кошмар, просто кошмар! Я бы с удовольствием угостил вас холодным лимонадом, но, к сожалению…
– К черту лимонад! – сипловато перебило «юное создание». – Мне бы водочки,
– А-ап! – подавился воздухом майор, потрясенно глядя на девушку. – В-водочки?! Мы… э-э-э…
«Хреновый ты психолог, Коля! – мысленно усмехнулся я. – Перед тобой „круто продвинутая герла“, а ты ей лимонад предложил. Можно сказать – в душу плюнул! И теперь она над тобой откровенно издевается».
– Максим, сгоняй на второй этаж, – вслух обратился я к старлею. – Попроси у нашего судмедэксперта отлить стакан спирта из той бадьи, куда он складывает внутренности мертвецов для дальнейшего изучения. А что касается закуски – я видел в руке одного жмурика недоеденный «сникерс». Он, правда, кровью забрызган, но на безрыбье…
– Ве-э-э-э!!! – страшно побледневшая «герла» бросилась к стоящей в углу урне. – Вр-э-х-эхр-р-р-р!!! Во-у-у-у!!!
– Лихо ты ее обломал! – шепнул мне на ухо опомнившийся Бугаев. – Жуткую «бадью» сходу придумал. Молодец! Но… с другой стороны… нам позарез нужны подробные показания девчонки. Как бы не обиделась, не замкнулась!
– Ни фига с ней не сделается, – также шепотом ответил я. – Сейчас выблюет всю дурь и начнет давать показания. Только по-нормальному, без понтов! Спорим на сто баксов?
– Ну тебя в баню, – отстранился Николай. – Без штанов оставишь!..
По прошествии пяти минут Скворцова успокоилась, вытерла лицо подолом халата, попила воды из любезно протянутого Казанцевым графина, присела на стол, глубоко вздохнула, извинилась нежным голоском пай-девочки и начала активно «колоться». Без всякого на то понуждения…
3
Студентка второго курса заочного юрфака Елена Скворцова работала в приемном покое больничного комплекса сутки через двое.
Вчера, около пяти вечера, в приемный покой позвонил приятный баритон, представился сослуживцем Гаврилова по Чечне и очень вежливо спросил о состоянии здоровья «боевого брата», привезенного в больницу 20 минут назад с тяжелейшими травмами.
– Врачи борются за его жизнь, но пока ничего сказать с уверенностью нельзя. Позвоните лучше утром! – наведя справки, сказала девушка. (Вежливый «сослуживец» ей заочно весьма понравился.)
– Огромное спасибо! – задушевно поблагодарил «баритон» и перезвонил на следующий день. Ровно в 9.00.
– Гаврилов будет жить! – радостно сообщила Лена. – Более того, к нему вернулось сознание. Скоро вы сможете обнять боевого брата!!!
– А вы случайно не ошиблись?! Не перепутали с однофамильцем?! – усомнился «сослуживец». –
– Да нет же, нет! – весело рассмеялась Скворцова. – Смотрите сами: Гаврилов Сергей Афанасьевич, 1970 года рождения, коренной житель Н-ска, старший лейтенант ВДВ в отставке, потерял на войне правую ногу…
– Да, это он, – задумчиво протянул голос на противоположном конце линии и вдруг спросил: – А где именно находится реанимационное отделение?
– Главный корпус, второй этаж, – бесхитростно ответила девушка и, спохватившись, предупредила: – Но вы не сможете навестить пациента там! Посторонних в реанимацию не пускают. Даже близких родственников!
– Я просто хочу отблагодарить врачей и медсестер! – заверил ее собеседник.
– Тогда зайдите со служебного хода и, через дежурного милиционера, вызовите заведующего, – посоветовала Лена.
– С чего там вдруг милиционер?! – удивился «баритон».
– Специально ради вашего друга поставили. Кто-то вроде бы пытался его убить!
– Спасибо, я это учту, – странновато хмыкнул «сослуживец» и дал отбой…
– Я же, дура, не знала, КАК он «отблагодарит», и не придала значения последним словам!!! – в завершение добавила девушка и горько заплакала, размазывая по лицу косметику.
Мы с Николаем переглянулись. Оперативность действий Синдиката превосходила все мыслимые ожидания! По имеющимся у нас сведениям, Гаврилова доставили в больницу в критическом состоянии в 16.40 и сразу поместили в реанимацию. А двадцать минут спустя позвонил «боевой брат», точно знавший, куда и во сколько привезли бывшего десантника.
– Проводи барышню, Максим, – велел Бугаев Казанцеву и, когда они вышли, сумрачно поинтересовался: – Твое мнение, Дмитрий?!
– Похоже на радиомаяк, активный или пассивный[15], – пожал плечами я. – Хотя нет. «Пассивный» чересчур дорогое удовольствие! Особенно, если учесть масштабы деятельности Синдиката. Как ты помнишь, за год в Н-ске пропало более тысячи человек. Эдак в трубу вылететь недолго! Активный многократно дешевле, в принципе может использоваться, но… каким образом они «омаячили» столько народа?! Ума не приложу![16] Знаешь Николай, по-моему, «карта смерти» хоть и напоминает радиомаяк, но представляет собой нечто иное, более хитрое и… опасное! Только не пойму, что именно!
– Брось ты об этих мифических «картах», – поморщился заместитель шефа. – Прям зациклился! Зато «маяк» – толковая идея! Признаться, она мне самому приходила в голову. Теперь же, после твоих слов, я уверен на сто процентов! Вот увидишь – сейчас мы отыщем чертов «маячок»! А как его подсунули… Гм! Разберемся со временем. Главное, ниточку ухватить!
Бугаев включил рацию, вызвал Пятого и властно распорядился:
– Живо принеси личные вещи Гаврилова. Я в тридцатом кабинете, на третьем этаже… Да, протез тоже не забудь!..