Шрифт:
От автора. Город мертвых Ангелов и оживших Бесов.
Притаившийся на прибрежных скалах, вечно окутанный туманом, мрачный и серый Нордэм никогда не претендовал на звание самого благополучного города страны. Ни в ее прошлом, ни в настоящем. Не в угоду отсутствия благ цивилизации, нет. Скорее, наоборот, из-за их запредельной концентрации. Во все времена здесь вертелись огромные деньги, сталкивались интересы представителей различных сфер влияния, чему благоволила сама судьба. По ее иронии в случае Нордэма можно сказать, что так исторически сложилось. Звучало бы издевкой, неумстной шуткой при утреннем включении региональной радиостанции, если бы не было правдой до последнего слова. Сама история появления города в его современных границах и с говорящем названием оказалась отнюдь неоднозначной.
Задолго до появления Соединенных Штатов как суверенного государства, во времена кровавых боев между странами-метрополиями за новые земли некогда крохотное поселение колонистов переходило из рук в руки от одних захватчиков к другим. В период колонизации Нового Света за небольшой клочок скалистых земель полегло множество невинных душ, начиная от коренного населения индейских племен, согнанных с обжитых земель на север Аппалачей, заканчивая подданными шведской и английской корон, воевавшие за удачно расположенный форт. Кровопролитные бои «друидов» против «викингов» шли почти два десятилетия, и причиной тому стала бухта возле барьерного острова в месте впадения реки Нордэм в воды Атлантики.
Отголоски той вражды слышны и по сей день. У жителей в подкорке отпечаталось, что плохо закрепленные границы можно подвинуть, а неумело удерживаемых власть – свергнуть. Вырвать земли с боем путем банального рейдерского захвата. Поделить, перекроить территорию подкупами и угрозами. Шедшие в ход методы дележки шкуры еще очень живого и густозаселенного мелкими блохами медведя не сильно различались у коррумпированных чиновников и банд с улиц неблагополучных районов. Разница состояла лишь в том, что одних защищал закон, а других – порох и пули. Деньги тоже шли в ход, но жизни людей все еще оставались самой конвертируемой в этом городе валютой.
В Нордэме опасно ходить по улицам, если за поясом не заткнут ствол. Нельзя показывать слабость и выставлять напоказ недостатки – всегда найдется, кто ищет Ахиллесову пяту. Здесь все и всегда начеку. Любая оплошность может стоить очень дорого. Выжить в проклятом городе – означает не расставаться с непроходившим чувством тревоги и надвигающейся опасности. Срастись, слиться с ним воедино, засыпать и просыпаться рядом, как с верным супругом. Как потрепанный, но надежный плащ всегда надевать при выходе за дверь, а еще лучше – не снимать и дома. В противном случае паскуда судьба не упустит возможности сыграть с вами злую шутку, после которой вас ждет печальный финал.
Устойчивое, перманентное чувство ожидания худшего, порой гнетущее, а порой отрезвляющее, передавалось здешним жителям из поколения в поколение как главная семейная ценность. Наследие равное таланту, что не пропьешь и паленым дешевым пойлом. Зараза, что не вытравишь самым губительным ядом, стальной девой захлопывало крышку и пускало внутрь шипы. Закрепилось на уровне популяции, постепенно перерастая в груз генов. Сформировало уникальный архетип, вылившийся в поведенческие особенности обитателей конкретного ареала – остывавшего сердца внутри скелета мастодонта Ржавого пояса. Коллективное бессознательное локальной группы перешло в менталитет и вылилось в устойчивую черту характера, отражавшуюся в мышлении, приоритетах и ценностях урожденных нордэмитов.
Здесь не приемли понятия фатум, рок и судьба. Это все отговорки для невнимательных и ленивых. Для всех бед, форс-мажоров и катаклизмом у местных только одно название – Нордэм. Проклятый город для проклятых душ. Нужно очень сильно испортить карму в прошлой жизни, чтобы переродиться нордэмитом. По крайней мере, большинство жителей города верили в это, потому что иного объяснения для попадания в ловушку бетонного лабиринта у них попросту не было, как и надежды выбраться из нее.
Вы скажите, что можно просто уехать, сменить место жительства, найти спокойный райский уголок и самому стать кузнецом своего счастья, и, возможно, будите правы, если бы ни одно «но». Нордэм. Это город никого не отпустит. Может быть, кому-то, действительно, повезет, но дастся это не так легко, как могло поначалу казаться. Нордэм всадит в душу острые когти нависавших с крыш горгулий, оплетет якорными цепями и колючей проволокой, осядет в легких металлической пылью, заронит в душу семена сомнений, что где бы вы ни были, Нордэм найдет вас. Он всегда будет с вами. Навечно.
Этот город никого не отпускает. Личный ад для каждого его жителя. Зачем устраивать из жизни гонку, если на финише все равно окажешься в преисподние, ведь безгрешными здесь не рождаются. Воплощают в реальность понятие первородного греха, что существует априори здесь и сейчас. Нордэму, как настоящему аду, присущи все атрибуты, чтобы считаться таковым по праву: запертые и разгневанные фурии, котлы с расплавленным металлом, истинное зло, притаившееся под личинами праведников и, конечно же, бесы. Их полчища, и имя им – Легион. Проклятый город для проклятых душ, пропитанных унынием, скорбью и апатией. Людям некуда бежать. Они уже в аду. Куда бы они ни пошли, ад последует с ними. Он внутри них: в головах, в мыслях, в сердце.
Пролог. Чистые руки.
Около тридцати лет назад…
Уличный холод, хлынувший в распахнутое окно темного номера отеля, вытеснил привычное тепло за считанные минуты. Тяжелый прохладный воздух быстро заполнил пространство, внося в помещение запахи железа и соли, и уже пробирал до костей разгоряченное минутами, проведенными в духоте, тело. Едва шагнувшее за порог лето подарило городу непривычно холодные ночи, сменяемые знойными днями. Оно играло с жителями на контрасте и вынуждало прятаться по домам в долгие дневные часы до поры, когда Солнце неглубоко ныряло за горизонт, остужая воздух полусумеречных и коротких ночей.
На пороге спальной комнаты возле открытого окна стоял застывший в потоке свежего воздуха мужчина и смотрел на колыхавшиеся от сквозняка занавески. Вздохнув полной грудью, он словно делал это впервые за долгое время, а может быть, так оно и было на самом деле, ведь уже несколько минувших минут он простоял возле окна, не двигаясь и не меняя позы. После глубокого вздоха голова сразу же закружилась от резкого притока кислорода. В висках моментально застучало, а сердце, колотившееся еще пару минут назад, как ненормальное, постепенно начало утихомириваться и успокаиваться, делая удары все реже, а промежутки между ними длиннее.