Карточный домик
Шрифт:
Безжалостно тают секунды, он продолжает ждать, но Люси молчит. Только в порыве отчаяния кусает губы, едва дышит и сильнее сжимает заледеневшими ладошками его огрубевшие, тёплые ладони. Всё не должно, просто не может закончиться вот так.
— Вы так ждали этого часа, и вот он настал. Разве вы не рады? Ну же, выше нос, — его голос никогда раньше не был таким ласковым, будто он пытается успокоить на людях неразумное маленькое дитя, которое вот-вот заплачет. И Люси невольно прислушивается к совету, задирая голову вверх и зажмуриваясь. Проклятый снег продолжает засыпать землю и крупными комьями падает ей на лицо, тая и крупными каплями скатываясь вниз. Только облизав губы, девушка понимает, что на вкус он почему-то нестерпимо солёный.
— Ваш народ смотрит на вас, его судьба в ваших руках.
Мимолётное касание губ к онемевшему от холода запястью заставляет внутри что-то дрогнуть. Даже сейчас этот упрямец не желает называть её просто по имени. Упоминание об этом почему-то заставляет улыбаться — теперь Люси понимает его. И она тоже верит Эрлу — так, как никому другому.
Они никогда не смогут сдержать последние обещания, что дали друг другу, но клятва, уходящая корнями в далёкое детство, будет жить и погибнет лишь вместе с ними.
========== Масть вторая. Silentium ==========
Комментарий к Масть вторая. Silentium
Таймлайн: пост-Тартарос
Во всём этом изначально не было никакого смысла. Растянутое до смертной скуки выполнение задания, прогулка по душным улочкам безликого города и нелепые попытки сделать вид, что ничего не случилось — его раздражала абсолютно любая мелочь. Захлёбывающийся от восторга голос Драгнила, однообразные замечания Эрзы и приевшаяся робость Венди — что-то каждый раз неприятно зудело в груди и тисками сдавливало голову, сжимая их всё сильнее. И вершиной этого безумия служила она и её беззаботный смех. Будто не было целого года разлуки, во время которого их пути разошлись. Окончательно разделились, раскололись, разбились вдребезги — им уже никогда не стать той сплочённой командой. Оставалось только безуспешно ломать комедию и делать вид, что всё наладилось. Вот только для того, чтобы картинка получилась хотя бы немного правдоподобной, у них не было сил, у Грея — желания.
«Тогда почему я всё ещё здесь?..»
— Давайте останемся на ночь в этом городе, — предложила Люси и, остановившись у перекрёстка, повернулась к напарникам. — Здесь неподалёку живёт один мой хороший знакомый. Он владелец постоялого двора и, думаю, не откажет нам в ночлеге.
Грей не хотел даже думать, откуда у заклинательницы имеются знакомые в таких вшивых портовых городишках — рассадниках пьяниц, нищих и беглых преступников. Задерживаться здесь было лишь пустой тратой времени: никаких достопримечательностей в таких местах и подавно не водилось, а сроки сдачи отчёта о выполнении задании подходили к концу. Они и так потратили непозволительно много времени.
— Ну же, ребята, не упрямьтесь, — не заметив должного энтузиазма на лицах товарищей, продолжала гнуть своё девушка. — Мы не виделись целый год, наверняка со всеми успело произойти что-то интересное. Поделимся впечатлениями, а уже утром отправимся на вокзал. Ближе к обеду будем в Магнолии.
Тонкого намёка на то, что такую нежеланную встречу с транспортом можно отсрочить, хватило для того, чтобы заручиться поддержкой Нацу и Венди. Эрза же изначально не была против и даже более: предложение подруги явно пришлось ей по душе. И что же после такого оставалось ему, кроме как пойти на поводу у остальных? Ведь, когда терять уже нечего, по большей части всё равно, где в очередной раз встретить рассвет. Засовывая руки поглубже в карманы и молча шагая вслед за остальными, Грей с обречённым спокойствием признался себе, что главная причина его нахождения здесь сейчас шла перед ним, позвякивая связкой ключей на поясе.
***
В более нелепой ситуации Грею уже давненько не приходилось бывать. Наверное, нечто подобное испытывают те, кому волей случая приходится приглядывать за стайкой неразумных детей. Он предпочёл отмахнуться от них и спрятался в дальнем углу, чтобы не участвовать в идиотских развлечениях.
Они сидели на полу маленькой, но уютной гостиной, взявшись за руки и мечтательно смежив веки — действительно открытые друг для друга и готовые принять всё, что им поведают. Заглотить любую наживку, какой бы лицемерной и лживой та не оказалась. С тихим треском мерцала, поблёскивая, маленькая лампада, стоящая в центре круга. И если бы кто-то ещё удосужился в этот момент открыть глаза, то увидел бы, какие уродливые тени
— Этот год многому научил меня, — начала первой Люси. — Работая корреспондентом, мне пришлось побывать в таких передрягах и местах, о существовании которых я не подозревала, даже состоя в нашей гильдии. И хотя было далеко непросто, это был приятный и полезный опыт. Я познакомилась со многими интересными людьми, стала увереннее в себе и смогла взглянуть нам многие вещи под новым углом.
Давно позабытое тепло от ставших родными прикосновений — сухая, мозолистая ладонь Нацу и слегка влажная от волнения ладошка Венди — распространялось по всему телу, заполняя его от макушки до кончиков пальцев. Она пыталась придать голосу серьёзность, но было заметно, что уголки её губ невольно дрожат и приподнимаются вверх, выдавая рвущуюся наружу улыбку. Её умиротворённое, расслабленное лицо невольно притягивало взгляд и словно выделялось на фоне статичности окружающей обстановки. Его хотелось рассматривать снова и снова, отмечая про себя едва уловимые штрихи: трепещущую линию длинных ресниц, капризно вздёрнутые уголки верхней губы и несколько выбившихся из хвоста волосков, упавших на лицо и щекочущих нос.
… А ведь по сути она ничем не отличается от всех остальных. Сама с каждым днём загоняет себя всё дальше в угол. Но почему от этого он чувствует такую острую боль, как будто горло прошивают иголками? Почему именно ей так хочется верить — до последнего, несмотря ни на что, когда, по сути, верить уже не во что и незачем? Она такая же наивная и глупая дурочка, как и остальные феи, но в то же время особенная.
А может ли быть такое, что она действительно уверена в том, что всё делает правильно? Поступает так, как велит ей совесть и честь, а не прикрывается благими намерениями ради выгоды. В конце концов, ведь это именно Люси поставила его на место, когда он был одним из Аватаров. И не было абсолютно никакой боли в пылающей после удара щеке — только расцветающее где-то внутри чувство гордости. Если бы заклинательница в тот момент промолчала, он бы, скорее всего, разочаровался в ней. Ледяного мага больше удивило то, сколько горечи и разочарования было в её словах; пусть они и состояли в одной команде, но никогда не были по-настоящему близки. По крайней мере, сам Фуллбастер считал, что набралось бы как минимум пять человек, с которыми его связывали более близкие отношения. И один из них в тот момент был с ним рядом. Вот только Драгнилу было плевать на мнение Грея, его интересовал лишь результат — так всегда было. В гильдии их считали лучшими друзьями…
— Но, знаете, ребята, — она не выдержала и широко улыбнулась, — где бы мне ни приходилось побывать, я никогда не забывала о вас. Вы всё время были со мной, и ваша негласная поддержка помогла мне и не дала упасть духом. И я… действительно рада, что теперь мы снова вместе. Все вы для меня — самые дорогие люди.
Интересно, если бы он так же открыто и прямо признался ей в своих чувствах, что бы Люси ответила? Наверняка несказанно удивилась, слегка наклонила голову набок и, смущаясь, сказала, что тоже любит его. Она бы определённо не поняла, что он имел в виду.
И за шумным сбивчивым шёпотом, который подхватил возбуждённо галдящий Нацу, никто не заметил, как тихо скрипнула, закрываясь, дверь.
***
Одиночные комнаты — лучшее, что только случалось с ним за последние несколько дней. Теперь не было нужды слушать непринуждённую болтовню бывших согильдийцев и с каждым словом, режущим сильнее ножа, осознавать, что всё это — не твоё, что ты всегда был чужд этому и теперь уже навсегда останешься. Проще спрятаться в этом коконе из четырёх стен и, сдирая старые раны, захлебнуться в сочащихся гное и злобе. Убивать себя до рассвета, снова и снова, до отупения, до тех пор, пока не лишишься возможности думать.