Картонная пуля
Шрифт:
Верхний человек, пройдя над моей головой, приблизился к лестнице и начал спускаться. На ступеньках показались ноги в синих джинсах и черных ботинках. Сырых от снега. Значит, гость.
Позиция у меня была неудобная, рискуя быть обнаруженным, я все же передвинулся в сторону кроссовок. Под ногами зазвенели гильзы.
— Витька, ты? — спросили сверху.
— Ага, — буркнул я, как можно невнятнее.
— Ну, что там?
— Ага, — тупо отозвался я.
Передо мной открылся вид на самого хозяина «Филы», который в
…Верхний человек спустился еще на одну ступеньку.
Я приготовил экспроприированный автомат. Убивать я никого не собирался…
Я нажал на спуск. Пуля прошла навылет сквозь синие джинсы. Все, парня смело можно направлять на ВТЭК, первая группа обеспечена.
Раненый запричитал таким высоким голосом, каким во времена моего детства распевал по радио певец Полад Бюль-Бюль-Оглы.
— В чем дело, Толян? — раздался голос снизу.
— Там еще один на первом этаже! — сквозь причитания закричал покалеченный.
В тот же миг из подвала по мне пустили очередь. Но угол был неудобный, пули веером рассыпались справа над головой.
Чем было хорошо при социализме — так это фильмом «Ирония судьбы, или с легким паром». И дома, и квартиры напоминали друг друга, как чашки одного сервиза. Теперь архитекторам дали волю. Понастроили так, что в жилище заблудиться можно. Вот что это за дверь? В туалет?
Но оказалось — не в туалет, а в другой коридорчик, коротенький и узенький, зато еще с двумя дверями, за которыми опять же скрываются неведомо какие пространства.
Я отдавал отчет, что могу оказаться в идеальной ловушке, но и ждать на месте не имело смысла.
Прыгнув в коридор, я толкнулся в правую дверь и провалился в темную, глухую кладовую. Не задерживаясь, врезался корпусом в дверь напротив. Внутри тонко звякнула ломающаяся задвижка… Раздался женский вопль, настолько пронзительный, что голубой в цветочек сливной бачок сработал сам по себе, и в унитаз, формами напоминающий лилию, хлынул поток воды.
Вопила Настя, живая, облаченная в полосатую мужскую сорочку, каковой весь ее гардероб, кажется, и исчерпывался.
— Тихо, я свой! — крикнул я и бросился обратно в холл, потому что здесь точно был тупик и надо было успеть вернуть хотя бы прежнюю позицию…
…Что мне и удалось сделать.
В шахматы я играю слабо, но, что такое пат, знаю. Сейчас все получалось, как в шахматах. Неизвестные Толян с Витькой контролировали единственный выход. А я не позволял им высунуть головы… Кто-нибудь в округе да услышал выстрелы. В милицию позвонить не ‘ трудно.
Из туалета боязливо высовывалась и рассматривала меня половина Настиной головы.
— Я свой, — повторил я.
Настя молчала, вращая широко открытым глазом.
— …Я
Никогда не умел с девушками разговаривать, вечно несу всякую чушь, а тут еще отвлекают. Но по крайней мере до Насти дошло, что я не собираюсь ее прямо сейчас убивать.
— Кто это? — вдруг спросила она.
— Где?
— Кто там? — она повела глазом по направлению моего ствола.
Ведь она ничего не понимает и не знает. Случайно оказалась в туалете, каковой факт, собственно, и продлил ей жизнь, услышала выстрелы, перепугалась… Тут, я вваливаюсь…
— Это на вас бандиты напали, — объяснил я.
— Много?
— He-а. Двое. Осталось.
— Где они?
— В этом и проблема. Один в подвале… Там у вас что?
— Сауна и спортзал.
Спортзал! Крытый стадион с футбольным полем и двухсотметровой беговой дорожкой! Во, народ растолстел!
— …Другой на втором этаже. Они, понимаешь, нам выход отрезали… А на втором этаже что?
— Просто комнаты. Спальня…
— Твоя одежда там?
— Да… Послушай, здесь окно есть. Может, через него можно?
— Где?
— Там, — она кивнула на кладовку.
— С чего вдруг в кладовке окно?
— Там ванная должна была быть. По проекту…
Логично. Лежишь в горячей ванне, любуешься зимним пейзажем…
— …Только оно фанерой забито. И железный ставень…
Фанера еще ладно, а сквозь сталь я точно проходить не умею. Небось, миллиметра три. Здесь вообще-то везде окна, но все бронированные.
Снаружи издалека донеслись два выстрела. Кто же это там развлекается?
Из подвала вновь раздался крик:
— Толян! Ты живой? Куда он тебя задел?.. Эй…
Сверху не отвечали. Возможно, Толяна свалил болевой шок.
— Сейчас, по моей команде перебегаем на второй этаж, — шепнул я Насте. — Вперед!
Поливая из автомата вход в сауну и спортзал, я бросился на прорыв. Настя держалась сзади. На винтовой лестнице я пропустил ее вперед. Если от звуков пальбы верхний человек очнется, нам конец. Сначала Насте, потом мне.
Точно, кроме рубашки на ней ничего не было.
На втором этаже, возле лестницы, с кровавыми потеками вокруг рта, без сознания валялся мужик с автоматом. Вокруг на сером пробковом полу блестели свежие кровавые же пятна. В кармане толяновской куртки весьма кстати обнаружился полный автоматный рожок.
За распахнутыми настежь двойными дверями наблюдалась картина разрухи и смерти. С распоротого автоматными очередями сексодрома вниз головой свешивалось голое тело мертвого мужчины без лица и, можно сказать, без головы. Возле левой руки на полу лежал пистолет. Вскрытие покажет, сколько раз его убили, но исчислять свинец, застрявший в мертвеце, наверное, придется в килограммах.