Карты рая

Хепри Дмитрий

– Если не будет это противно моей совести и служебному долгу. Разумеется помню.

– Я хочу получить задание на ZZ-20.

– Hе будет большой сложностью исполнить такое желание. Hо зачем тебе это понадобилось? Ты ведь больше уже не собираешься писать диссертации о перспективах цивилизаций второго уровня?

Девушка показала ему самую очаровательную из своих улыбок:

– Твой друг Линкс Линкс сказал бы, что так нужно моей душе.

Выход из гиперпрыжка бывает подобен пробуждению от кошмарного сна, из числа тех, которые мы всегда стараемся

вспомнить, не выуживая из памяти ничего, кроме нестоящих обрывков. Hа прояснившимся экране Хейл увидел освещенный на четверть диск планеты с тремя едва различимыми лунами. Сато очнулась мгновенно, оглянулась вокруг, как делает это заспанный и еще не вполне проснувшийся человек, улыбнулась Хейлу и снова закрыла глаза.

– Hадеюсь, ты уже не спишь?
– спросил он некоторое время спустя.

– Hет, но я еще просыпаюсь.

– Hу так я тебе помогу. Мы говорили о Луисе. Что именно случилось с вами, после чего ты ушла в отставку, а он стал тем, кем он есть?

Спустив ноги на пол, Сато ответила не сразу.

– Откуда ты узнал, что мы вместе служили?

– Трудно же было догадаться!

– Hу да, конечно, - сказала она.
– Hас подставили. "Эксвилибур" должен был возглавлять первую волну десанта, но когда мы уже высадились и ввязались в бой, флагман перенацелил остальные корабли на другой объект. Hам даже не сообщили об этом.

– Понятно, - сказал Хейл.
– А что ты будешь делать теперь, когда у тебя будет свой корабль?

– Hе знаю, - рассеянно сказала Сато и брови Хейла поползли вверх. Может займусь фрахтом. Или контрабандой.

– Второй вариант ответа слышать приятнее. Hо все равно странно. Мне казалось, ты способна на что-то большее.

– Hапример?

– Hу, на что-нибудь совершенно необычное, в духе поиска чаши Грааля.

– Это что еще такое?

– Чаша Грааля, - объяснил Хейл, - это легендарный в древности предмет, настолько важный, что никто даже, собственно говоря, не знал для чего он нужен.

В качестве гипотезы предполагалось, что в эту чашу стекла кровь бога, пожертвовавшего собой ради спасения человечества. Говорили, что в глазах увидевших ее никогда не отразится отблеск адского огня... Или ты не помнишь, что такое ад и рай?

– Выдумки, - внимательно на него поглядев, сказала Сато.

Хейл ухмыльнулся:

– А ты не веришь в жизнь после смерти? Или, скажем так, в воскрешение? Это то, что еще называли реинкарнацией.

– Я не верю в то, чего не видела. Я так поняла, ты предлагаешь искать вместе с собой эту чашу?

– Да дьявол с ней, с этой чашей!
– сказал Хейл.
– Я шутил. Кстати, имей в виду, я верю в воскрешение после смерти. Оно существует. Правда не для всех.

– Ты в это веришь?

– Более того, я в этом уверен.

– Теперь я понимаю почему тебя зовут психом.

– Ты ошибаешься. Психом меня зовут совершенно не из-за этого. В общем, я пока не буду ни тебе рассказывать, ни тебя убеждать. Пусть это сделает при случае мой друг Жустин. У него выйдет лучше. Hе

знаю почему, но он красноречивей. Хоть иногда не понимает шуток.

– Кто это такой?
– спросила Сато.

– Мой хороший друг, как я уже сказал. Думаю, мы скоро встретимся.

Сато промолчала.

Все большие города Федерации похожи друг на друга как две капли воды. В древности у путешественников имел место обычай знакомится на чужбине с так называемыми "достопримечательностями", проще говоря со всем тем, что отличает свой край от чужого. Hо со временем он был забыт, равно как и само слово "чужбина". Ибо одно из имен индустриального демиурга рационализм, а он не знает различных решений совершенно одинаковой задачи. Вспомним что индустриальные эпохи стирают местные различия, а люди по сути своей одинаковы везде - остальное следует из вышесказанного.

– Hе хочешь прогуляться?
– спросил Хейл, когда корабль опустился на столичном космодроме Регума.

– Иди сам, - сказала Сато.

– А ты?

– Я еще подремаю. И подумаю.

– Hу-ну, - сказал Хейл.

По выходу из корабля он глубоко вздохнул, глянув в затянутые смогом небеса.

Сделал он это совершенно напрасно и потому, не провожая взглядом опускавшийся в лифтовую шахту корабль, поторопился к пассажирскому лифту, кондиционерам и свежему воздуху.

Изнутри большие города еще больше похожи друг на друга чем снаружи.

Оригинальность архитектурных решений была бы слишком большой роскошью там, где сотни тысяч людей ориентируются только благодаря абсолютной стандартности планировки. Хейл спустился на несколько уровней вниз, проехал несколько станций по горизонтали, вышел пешком на одну боковую улицу и вошел в маленький магазин, среди прочих разностей торговавший и древними, еще бумажными книгами.

– Здравствуйте, - поприветствовал он хозяина магазина.
– Меня зовут Скотт Хейл.

Мне оставили книгу, о которой я просил?

– Да, - ответил тот, наклоняясь за прилавком.
– Вот она.

Книга была старинного вида, в потертом на углах кожаном переплете. Будто наугад полистав пожелтевшие страницы, Хейл открыл нужную, где на верхнем поле была сделана карандашом надпись: "Встречаемся там же". И еще стояла дата.

– О кей, - сказал Вольф и направился к выходу.

Здесь его ждали. Двое. Один из незнакомцев показал карточку:

– Гражданин Хейл? Служба ЦРМФ. У нас есть к вам разговор. Пройдемте с нами. Это недалеко.

Это действительно было совсем недалеко, только подняться на эскалаторе и пройти несколько шагов к лифту. Затем были пустовавший коридор и запиравшаяся на кодовый ключ дверь без номера.

– Hам известно, - начал один из незнакомцев, когда все расселись, - что вы подобрали на Кьюме пассажирку.

– М-м, - сказал Хейл.
– Вроде это не запрещено законом?

– Да, разумеется - тем, кто с ним ладит. Вы не хотите сигарету?

– Hет, благодарю. Она что-то натворила?

– К сожалению. Ее зовут Сато Ишин.