Карты, золото, меч
Шрифт:
Слева от него быстрым марширующим шагом шел средних лет мужчина с тонкой смоляной бородкой и такого же цвета копной волос, аккуратно стянутых в небольшой хвост. Худощавый и поджарый, на фоне капитана он выглядел как щепка на фоне бревна. Одет он был в камзол, расшитый парчой, до блеска вычищенные сапоги отражали солнечные лучи не хуже зеркала, а одна рука его покоилась на эфесе изящного клинка. Подойдя к Ивейну и его спутникам, здоровяк остановился и лениво махнул рукой:
— Приветствую. Мое имя Ричард. Как вы уже могли догадаться, я — капитан стражи Распутья. А это, — он небрежно кивнул, — лейтенант Мартин, мой заместитель.
Мужчина слегка склонил голову, осматривая всех троих цепким осторожным взглядом, и надо
— Прошу проследовать за мной. Вас ждут канцлер Гридер и господин Робберн, чтобы подписать все нужные бумаги. Лошадей можете оставить прямо здесь, мои люди отведут их в конюшни. Мартин за этим проследит, — от Ивейна не ускользнул пренебрежительный взгляд, которым заместитель капитана одарил своего командира.
Итак, их троица направилась вслед за Ричардом. Ивейн, вспоминая все то, что он слышал про Распутье, уже предвкушал увидеть широкие бульвары, где рядом с огромными высоченными зданиями из белого камня, чьи шпили пронзают небо чуть ли не до облаков, стоят аккуратные кирпичные домики с покатыми крышами, отороченными красной черепицей. Живописные монументы, мощеные бульвары, церкви и храмы с разноцветной мозаикой, уютные лавочки, таверны и пекарни, зазывающие к себе в гости проходящих мимо людей и нелюдей, и...
Кучи мусора, в одну из которых зазевавшийся Ивейн тут же вляпался едва ли не по щиколотку. А еще — толпы бродяг, спящих прямо посреди дороги. И какие-то темные фигуры, скрывающие лица за капюшонами, внимательно наблюдавшие за каждым их шагом, прячась в замызганных переулках. будто И чем дальше в городе вел их капитан, тем больше Ивейн понимал, что мечты, увы, штука столь же ненадежная, как гремлинский фарфор — издалека, конечно, глаз радует, но подойди поближе и ткни пальцем — осыплется осколками.
Нет, по некоторым улицам без сомнения могли проехать бок о бок несколько запряженных телег — если не завязнут в густой мешанине из грязи, лошадиных следов и мусора. Некоторые здания и впрямь были просто гигантами — но вот только кренились они так, что казалось, вот-вот рухнут наземь. А между ними сорняками теснились поналепленные из самых разных материалов домишки, толкаясь друг с другом и налезая на соседей, точно борясь за место под солнцем.
Вот что-что, а лавки и таверны здесь были на каждому углу — и почти каждая из них имела собственную вывеску, а то и две. Их вычурность ограничивала разве что фантазия хозяина: самые неказистые из них являлись простыми деревянными табличками с накарябанными на них словами (нередко — с двумя ошибками в трех слогах), но некоторые представляли собой буквально произведения искусства. Особенно Ивейну запомнилась одна из латунных поделок висевшая над дверью какого-то паба, сделанная в форме гнома сжимающего в руке кружку пива. Благодаря какому-то хитрому механизму рука гнома подносила кружку ко рту, создавая впечатление, что он живой. Но, несмотря на то, что Распутье Ивейн представлял себе совсем иначе он, тем не менее, с интересом вертел головой, разглядывая все вокруг, впервые оказавшись в таком огромном городе.
— Странные у вас тут порядки, капитан, — хмыкнул Ивейн, наблюдая за тем, как уличный торговец едой пытается поймать крысу. — Я про довольно непродуманную систему пропусков.
— Мера предосторожности, — ответил Ричард, наградив пинком какого-то бродягу, посмевшего встать на пути правосудия. — Мы вынуждены ограничить въезд из-за всякого сброда, пытающегося попасть в наш город.
— Позвольте спросить, а как можно получить разрешение на въезд, если для этого нужно сначала в него же и попасть? — ехидно спросил Гилберт и отпрыгнул в сторону, еле увернувшись от потока нечистот, вылетевших из ближайшего окна. — Эй, бараны, так и убить можно! — закричал он, сотрясая воздух кулаком. Через секунду ему пришлось отскочить
— Хм, это всего лишь… Бюротичические заморочки, — слегка нахмурив брови, ответил капитан, сворачивая в узкий переулок. — Мы еще продумываем все тонкости.
— Бюрократические, — поправил Ивейн капитана стражи, попутно словив от него тяжелый взгляд, который, правда, он оставил без внимания, наблюдая за пролетающей над их головами корзиной с вопящим гремлином.
— Эх, помню, у нас в Академии тоже на второй год тоже ввели пропуска, и как-то раз я… — Гилберт опять открыл дверь к своим многочисленным воспоминаниям, но Ивейн поспешил захлопнуть ее обратно, пока они не погребли их всех вместе с головой.
— Подскажите, вы случайно не знаете, от чего умер наш дядя?
— Грустная история. Вильгельм покончил жизнь самоубийством, — покачал головой капитан. — Увы, причины столь отчаянного поступка мне не известны. На берегу одной местной речонки рыбак обнаружил только его одежду и предсмертную записку, а тела мы так и не нашли — думаю, его унесло течением.
Шли они уже довольно долго, и Ивейн заметил, что чем ближе они продвигаются вперед, тем громче становится какой-то гул, напоминающий огромный встревоженный улей. Но не успел он спросить об этом капитана, как, выйдя за угол, они вышли прямиком на ответ.
— Большой Базар — самая крупная торговая площадь Распутья, — произнес Ричард и махнул рукой. — Вперед, здесь мы срежем путь вдвое.
Признаться, за один лишь вид Большого Базара Ивейн мог простить Распутью если и не все, то многое. Казалось, что площадь, наполненная, наверное, всеми возможными созданиями, непрестанно шевелилась, кричала, хохотала, мяукала и торговалась. Пах базар сотней разных запахов — от вони подтухшей рыбы до сладковатого благоухания пряностей, от смрада серы до тонкого аромата дорогих духов. И все они смешивались в одно неповторимое амбре, которое, без сомнения, можно было назвать духом торговли.
Поначалу все трое застыли на месте, не решаясь нырнуть в этот водоворот, но вот Ричард без особых церемоний врезался прямо в толпу, расчищая себе путь локтями и руганью. Однако, думается, никто не держал на него обиды — ведь все прочие передвигались точно таким же образом. Переглянувшись с Артуром и Гилбертом, Ивейн вздохнул, стиснул зубы и ринулся вслед за капитаном, стараясь не потерять из виду его широкую спину.
В это же время в том же самом месте невысокая хрупкая девушка с трудом протискивалась сквозь полчища яростно торгующихся людей и нелюдей, спорящих из-за каждой монетки так, будто от этого зависели их жизни. В принципе, умение торговаться в Распутье давно превратилось из необходимости в своеобразное искусство, оттачивающееся годами, проведенными на Большом Базаре, рынках и харчевнях. Самых искушенных в этом деле знали в лицо даже за пределами города, и любой торговец в Скордской Республике (а в случае с несколькими мэтрами даже за ее пределами) счел бы за честь увидеть в своей лавке одного из них. Пусть даже после этого он и оставит в карманах гостя половину своего состояния, однако толпы преданных поклонников, следовавших по пятам за своими кумирами и сметающих любые товары, на которые обратил внимание их любимец, с лихвой компенсируют любые убытки. В недавнем времени по торговле даже устроили несколько соревнований, которые оказались настолько популярны (самое крупное из них посетила делегация из столицы), что торговля грозила стать национальным видом спорта Скордов.