Кащей. Трилогия
Шрифт:
— Вот зверство… — пробормотал он, вспоминая, что артериальная кровь оранжевая, а не зеленая, выбрасывая ручку и хватая ярко-желтую тряпочку слева от себя. “Тряпочка” оказалась лопнувшим шаром, он приподнял ее и увидел, что привязанный к ней шнурок уходит под спину. Он протянул руку и нашарил узелок. Оторвал шнурок и уставился на бывшие шарики, мучительно гадая, как они могли к нему привязаться, если его не было видно? Не догадался и, зашвырнув их в сторону стрелявших, пополз из зоны обстрела к будке.
—
Патрульный не успел и пальцем пошевелить, как мальчишек словно ветром сдуло.
— Куда вы?! – выбежал он следом. Мальчишки убежали в сторону аттракционов, а он внезапно получил сильный удар в лицо. Отлетел к стене и помотал головой, не находя того, кто на него напал. — Не понял…
— Сейчас поймешь! — отозвался вольный ветер человеческим языком.
Патрульный уловил движение воздуха и уклонился в. сторону. Руки сами собой совершили захват, и он с изумлением убедился, что кого-то поймал и швырнул о стену.
— Невидимка! — рявкнул он, когда “вольный ветер” отлетел от стены на траву и высказал свое явное недовольство от столкновения. Патрульный встал в бойцовую стойку и ударил наугад в сторону звуков. Нога не встретила преграды: Компатибул отскочил в сторону и снова ударил. Патрульный дернулся, получил второй удар в живот — бронежилет выдержал, причинив больше вреда нападавшему, и передернул затвор автомата. Удары прекратились.
Патрульный вслушивался в шум природы, бывший учитель даже не дышал, находясь в трех метрах от него. Невидимость невидимостью, но пули, как известно, дуры, и все равно попадут в него, независимо от того, видит ли его человеческий глаз, или нет.
Заяц, маскируясь под солнечное пятно на стене будки, встал напротив Компатибула, раскрыл полную острых зубов пасть (смодулировал зубы с разлившегося острохвоста) и цапнул его ниже спины.
— Ай, мать!!! – аж подпрыгнул тот и тут же, усиленно потирая защемленно-укушенное место, стремительно нырнул за угол: патрульный хорошо стрелял на голос. Обежал будку с другой стороны и бросился за мальчишками. Заяц не отставал, примериваясь, куда бы укусить его еще разок.
К патрульному подбегали коллеги. С чего-то решив, что он хочет пробить будку, открыли добавочный огонь, и в считанные секунды дружно искрошили ее в груду кирпича.
Откуда-то из-под завалов послышалось сбивчивое треньканье контуженого телефона.
— Вы где взяли пулеметы?! – Ошарашенный патрульный перевел взгляд от дымящихся развалин на довольных собой сослуживцев.
— СОБ передал заклинание от киборгов.
— Когда?! Вы же только что убежали!!!
— В пути! — пожали плечами патрульные (что за глупые вопросы?). – Кто был в будке?
— Никого.
— А зачем мы ее расстреляли?
— А это я у вас хочу узнать! — отомстил за “глупый” вопрос патрульный.
Откуда-то
Эдик потянул Иванушку в лабиринт страха:
— Давай туда, там нас не найдут!
Иванушка проскользнул мимо одноглазого зеленого чудища по чернушно-черному коридору, уходя в полную тьму. Эдик спешил следом, а где-то позади доносился грохот выстрелов. Сверкнула слабенькая искусственная молния, и жуткий монстр замахнулся на них своими лапами-крючьями. Иванушка пригнулся, а Эдик сердито оттолкнул надоевшего ему за несколько лет Крючкорука (в каждом лабиринте для детей существовал строго определенный набор чудищ).
— Ищи дверь! — подсказал он. — Мы полностью включим аттракцион!!!
— Стоять!!! – распинался Компатибул у входа. — Вы никуда от меня не уйдете!!!
Прямо под ухом прозвучало рекламное:
— Сотому посетителю — бесплатный солнечный удар!!! – Коварный заяц выпрыгнул перед ним и нанес свой коронный настучательный по морде. Растерявшийся Компатибул отлетел к выходу, сфокусировал зрение и увидел накачанного зайца, идущего в его сторону с желанием повторить удар “на бис”.
— Да где он вас берет? — недоумевал учитель, вытягивая руку и стреляя молнией. Заяц запоздало дернулся в сторону, молния проткнула его насквозь, он поблек и рухнул на пол, растекаясь светлым пятнышком.
— Так тебе! — Компатибул встал. — Мальчики! Ау, чтоб вас…
— А я и не знал, что это так интересно! — повторял Иванушка, глядя, как Эдик ловко управляется с кнопками и переключателями. Отовсюду звучали разные звуки, что-то щелкало, включалось, выключалось и мигало лампочками. Эдик щелкал тумблерами и вставлял штекеры в гнезда. — Что у нас получится?
— Много-много грохота и свиста. Вот это — синтезатор звуковых импульсов, и он…
— Хватит надо мной издеваться! — недовольно перебил Иванушка. — Мне и учителей хватало!
— Извини! — опомнился Эдик. — Просто я с детства живу среди приборов.
— А я живу среди лесов и полей! Каждую неделю вижу медведей, волков, ворон и куриц! Я же не говорю, чем отличается кора дуба от коры липы и почему из одного плетут лапти, а из другого — нет.
— Я извинился! — напомнил Эдик. — Не переживай, ты скоро сам так заговоришь!
— Дома повесятся… — пробормотал Иванушка. — Давай дальше.
— В общем, эта штука создает жуткий шум, вопли всякие, громыхание, и все очень-очень громко. А вот этот прибор снимает ограничения на уровень ужасов. Обычно их убирают поздно вечером, когда детей в парке не остается: взрослые сражаются с собственными страхами. Когда я его включу, в лабиринте начнется такое, что страшно представить. А потом мы бежим к летучкам и быстро-быстро летим к выходу! Будет страшно, но ты не бойся, это понарошку.