Кащей. Трилогия
Шрифт:
— Так ты теперь военный? Ты же был ученым!
— Ты тоже им был до потери памяти.
— В таком случае, напомни инвалиду, как мы контактировали тысячи лет назад, если у нас разные плоскости существования?
— Ты не поверишь! — Кремнит наклонился к Кашею и понизил голос. — Ускоритель времени, — шепотом проговорил он, — твое изобретение. Каждый, как вы говорите, кремнит знает это с самого рождения!
— А почему шепотом? — насторожился Кащей.
— Так загадочнее.
— Тьфу… Тор, елки-палки, я тут от любопытства сгораю, а ты хохмы хохмишь!
— Ладно, слушай… — Кремнит откинулся назад и заговорил нормальным голосом: — Ты стал первым
— Зашибись! — пробормотал Кашей.
Тор засмеялся:
— Леснид… э-э-э… или лучше Кащей?
— Как пожелаешь.
— Каково чувствовать себя бессмертным?
— Незабываемо. Особенно Смерти! — ответил Кащей. — Она об меня тысячи кос поломала!
— Создай для нее косу-кладенец! — предложил Тор. — Она тебе по гроб жизни будет благодарна.
— Хватит с меня гробов…
Мелодик, Хранитель и Лофьен, едва успев передохнуть от трудов разговорных (на языках чуть мозоли не натерли), отправились в Отдел Разведывательной заброски.
— Мы готовы! — сообщил оператору Лофьен. — Пеленгуй Странника и высылай ему по адресу посылочку со свежими фруктами.
— Будет сделано! — Оператор весело потер руки.
— А где остальные? — дошло вдруг до Лофьена. — Вас восемь человек должно быть, а не два!
— Там они! — Оператор махнул рукой в сторону стадиона.
Прознав про гору молодильных яблок, многие в управлении решили попытать счастья и проникнуть на территорию стадиона через двойное кольцо оцепления. Четвертый не зря беспокоился об охране. В каждом Отделе находились смельчаки, решившие омолодиться на халяву, и в результате пытавшиеся замаскироваться от охраны отвлеченными действиями и разговорами (окучивание кустиков, подметание дорожек — настоящие дворники с ума сходили от наплыва желающих навести чистоту на подшефной территории своими руками, без использования заклинаний) сотрудников СОБ набралось столько, что яблоку упасть стало негде. Охранники с возрастающим изумлением пялились на прибывающий персонал, пристально всматривающийся в кольца в поисках малозаметной бреши, старательно избегавший прямых взглядов на ящики с яблоками, отбиравший друг у друга метлы, азартно подметавший мусорные кучки от одной метлы к другой по сотому кругу и окучивавший землю под десятком излохмаченных кустиков до состояния сахарной ваты. Какие-то клоуны с надувными шариками наматывали вокруг оцепления далеко не первый круг на тележке-самокате, и трое липовых ревизоров гневно размахивали подделанными на высоком полиграфическом уровне пропусками на территорию стадиона. Кто-то организовал подкоп, и охранники, чувствуя примерно то же самое, что и дворники, постоянно ставили на пути “кротов” подземные силовые поля.
— Куда переправить?
Лофьен назвал координаты. Оператор нажал на несколько кнопок, подождал минуту, и на мониторе появилось слабое-слабое, с жуткими помехами, изображение. Сквозь водопад помех удалось разглядеть, что перед ними сидит Кащей собственной персоной, а рядом с ним неизвестный в скафандре. В отдалении стояла большая толпа киборгов и кремнитов. Все ждали. И от результатов
— Готово!
Ровно в девять утра перед Кащеем и Тором, использовавшим индивидуальный ускоритель с таявшей на глазах энергией (часа на два хватит, не больше), сидевших на креслах в пустующем овощехранилище, из воздуха появился переместитель, и ровно через три секунды из него фонтаном хлынул поток зеленых ароматных яблок, рассыпавшись по хранилищу зеленым озером,
— Пунктуальные! — уважительно сказал Тор.
— Проверь, кремниевое яблоко или углеродное?
— Одними яблоками сыт не будешь! — возразил Тор, вгрызаясь в яблоко. — Даже если их слишком много. М-м-м! А ничего, сладкие!
— Итак?
— Мы объявим перемирие на двенадцать часов! — ответил Тор после совещания. — И будем продлевать его каждый раз еще на двенадцать после получения новой партии продуктов.
Аналитики, разобравшись с заклинанием Мелодика, переключились на Агриана, над которым упорно колдовали до сих пор. Хорошо колдовали, создавая все новые и новые варианты заклинаний. Работа затянулась далеко за полночь, а к чему они привела, обнаружил ранним утром один агент, заскочивший в отдел здравоохранения и обнаруживший, что на разбросанных по всему отделу кипах бумажных листов, на досках, стенах и даже на полах написаны бесчисленные перечеркнутые и исправленные формулы, а сами колдуны находятся в глубокой отключке.
Как выяснилось позже, аналитики с большим энтузиазмом выслушали, в чем дело, с меньшим энтузиазмом взялись за работу и окончательно потеряли аппетит через три часа бесплодных экспериментов с самыми мощными колдовскими заклинаниями. Но профессиональная злость одерживала верх в борьбе между ночным спокойным сном и беспокойным бодрствованием, и колдуны решили добиться успеха во что бы то ни стало: не поддающиеся исправлению последствия несчастного случая серьезно задели струны их самолюбия.
К утру все валились с ног от усталости, и даже восстанавливающие силы заклинания не могли полностью вернуть потраченную энергию. Решение головоломки требовало немыслимых умственных затрат. В четыре утра Агриан готов был плюнуть на голос, лишь бы не видеть мучения колдунов, но, перехватывая их взгляды, понимал, что если выскажет свою мысль, то к пяти минутам пятого его придушат. Либо немого, либо говорящего.
В восемь утра все спали на рабочих местах, как убитые. Но даже во сне колдуны не переставали думать над решением задачи, отыскивая крохотные лазейки к верному решению в непроходимых дебрях неправильных действий.
Директор отдела зашел в кабинет в половине девятого. А пока он стоял среди лабораторного бардака, раздумывая, что тут к чему, одному из колдунов приснилось правильное решение, он с усилием заставил себя проснуться, резко, заставив директора вздрогнуть от испуга, сел и, пока не забыл ускользающих вместе с остатками сна тонкостей, быстро записал формулу, облегченно выдохнул и снова отрубился, рухнув лицом в бумагу.
Директор постоял, подумал, протянул руку за последним исписанным листком, прочитал формулу, положил ее на место, на цыпочках вышел из кабинета, осторожно прикрыл за собой дверь и, не мешкая, отправился на доклад — договариваться об использовании свежесоставленных формул в медицине.