Ката - дочь конунга
Шрифт:
— Что я Пламене скажу? — рыдала она, разрывая на бинты запасную нижнюю рубаху, — не уберегла ее мужа, калеку вернула!
— Ну уж скажешь — калеку! — морщился от боли Мал, — подумаешь, немного морду покарябали!
На самом деле, рана была рваная, нехорошая, и Маша, вспомнив навыки оказания первой помощи и взяв себя в руки, все же постаралась сделать перевязку правильно, а потом боялась еще несколько дней, потому что Мал хоть и бодрился, но его явно лихорадило. На стоянках уже она заваривала парню настой из клюквы, собранной по краю болота и красной калины, поила парня горько-кислым питьем и рассказывала
Где-то посередине пути пришлось сменить уставших коней. Проезжая Смоленск, где стоял самый младший сын князя Ярослава — Игорь, остановились на отдых. Мал тут же метнулся в детинец, где нашел знакомцев, а, объяснив, куда и зачем они движутся, еще и добровольных помощников. Узнав, что выручать Светозара отправилась сама боярыня, Машу тут же призвали пред светлые очи князя. Не очень-то ей и хотелось этого, но князь с княгиней были добры, приняли молодую боярыню со всем радушием, а провожая, отрядили с путешественниками отряд из пяти человек с наказом, охранять до самого Чернигова.
— Прости, Игренюшка, — обнимала Маша любимца за шею, — ты тут отдохни, хорошо проведи время, а я обратно вернусь, заберу тебя, хорошо?
Конь все понимал, он прижимался к Маше большой головой, бодал ее лбом и подталкивал, словно подбадривая. Взамен ее усадили на резвую молодую кобылку, достаточно сообразительную, но послушную.
С провожатыми было веселее, хотя, Маше казалось, что медленнее. Но, все же, они добрались до Чернигова, где и распрощались. Молодые воины, которые всю дорогу были почтительно молчаливы, вдруг дружно поклонились в пояс. Остаток дороги очень торопились. Маша подгоняла Мала, требуя отдыхать меньше, а ехать дольше.
— Загонишь себя, боярыня, — предупреждал Мал, — сама сляжешь, вот попомни!
Но она не слушала его, и вообще, ощущала какое-то нетерпение, нервное ожидание, хотелось скорее, скорее… Видела бы она сама себя сейчас, ужаснулась бы. Исхудавшая окончательно, с обветренным лицом и потрескавшимися губами, в мужских портах, Маша совсем не была похожа на холеных женщин, равных ей по статусу. Но в тот момент она совсем не думала об этом.
Стольный Киев принял путников ранним утром. Торопясь найти своих, Маша все же не могла не восхититься этим великолепным городом. Новгород тоже был не мал, но Киев возвышался над ним, как отец над малолетним сыном. Их впустили, хотя и не без подозрительных взглядов, в те самые Золотые Ворота. Улицы Киева были шире, дома выше, а люди сновали словно муравьи в муравейнике. Мал тоже крутил головой, удивлялся и ахал беспрестанно.
— Ну диво-дивное! — изумлялся он, — ты глянь, какие расписные хоромы! Вот где богатства несметные!
Конечно, на великий княжий двор их никто не пустил. Мало ли тут ходит всякого сброду! Мал пытался как в Смоленске, найти знакомые лица, но не смог, только добился своим топтанием у ворот предупреждения быть битым.
— Что делать будем, боярыня? — Мал задумчиво потеребил волосы на затылке.
— Поехали Ратибора искать! — предложила Маша.
Это было проще сказать, чем сделать. Люди в Киеве оказались неприветливые и подозрительные, на вопросы не отвечали, поэтому путники просто двигались вперед, пытаясь найти желаемое. Но время шло, а они так и не достигли желаемого. Наконец, Маша психанула.
— Ну-ка, давай назад! — скомандовала она и резко дернула лошадь за узду.
У входа в княжеский двор двое крепких воина, само собой, остановили ее.
— Куда прешь? — тот, что поменьше ростом, пихнул больно в грудь.
— Боярину Светозару Вышатичу посылка от супруги его, боярыни Марии Владимировны! — сходу отрапортовала Маша, надеясь, что наглость города берет.
Услышав знакомое имя стражник остановился, присмотрелся.
— Так нет тут боярина, — развел он руками, — хвор он, на гостином дворе отлеживается. А сынок его тут! Сейчас!
Мужчина развернулся и оглушительно свистнул, подзывая стражника помоложе. Тот подбежал резво, выслушал, кивнул и умчался. Маша переминалась, ожидая. Она увидела Ратибора прежде, чем он заметил и узнал ее. Ратибор вышел нахмуренный, накидывая на плечи шубу.
— Ну, кто тут к боярину? — недовольно спросил он, и стражник указал на Машу.
Ратибор обернулся и замер, узнавая…
— Ты ли это?! — выдохнул он радостно, и Маша протянула руки — обнять.
Стражник в недоумении топтался, глядя как знатный боярин, смеясь, тормошит уставшего гонца. Видать и правда свой, раз так радуется…
51
Гостиный двор, где поселились Светозар с сыном, располагался на территории огромного каменного кремля. Рядом возвышался восхитительной красоты собор, притягивающий взгляды своим величием. Ратибор махнул рукой в сторону строящегося дома:
— Даст бог, к лету поселимся, — сказал он с ноткой удовлетворения, — сам князь повелел отстраиваться, прирастать, в этих землях.
Маша кивнула. Хотя ее сейчас мало волновало будущее жилище великовозрастного пасынка, но тот искренне радовался, и она посчитала нужным порадоваться за него тоже.
— Князь отцу предлагал покои, но тот уперся, не захотел, — чуть виновато произнес Ратибор, — нечего, говорит, приживалами жить. Да мы-то воины, нам что! Привыкшие и в мужицкой избе спать, и в поле на седло голову приклоня. Но супруга моя, Улианушка, в тягости, ей бы в палатах княжеских было хорошо…
Маша с удивлением взглянула на этого молодого мужчину с русой бородкой. Почему Ратибор казался ей раньше каким-то поверхностным и равнодушным к проблемам окружающих? Сейчас он был так мило взволнован бытом своей молоденькой жены, так торопился создать ей условия… Все-таки, хорошие мужчины вырастают в этой семье, и не смотри, что бояре.
— Ты это… — Ратибор вдруг остановился, и Маша недоуменно оглянулась, что его задержало. Но парень смотрел на нее исподлобья, было заметно, что собирался с духом, — … с отцом неладно. Я уж было пожалел, что весточку отправил тебе, как знал, что сорвешься, прилетишь. Любишь ты его, это видно, а он… Ну да бог ему судья, тебя только жалко, такая молодая вдовицей останешься.
— Да что ты его раньше времени-то хоронишь?! — Маша почувствовала страх, а вместе с ним раздражение, — никакой вдовицей я не останусь!