Катарсис
Шрифт:
– Даже гильдия знать не должна, - вздохнул Клем.
– Секрет семьи?
– робко спросил Молот.
– Даже мать знать не должна, - опять вздохнул Клем.
– И - правильно! Бабы - все балаболки. Волос длинный, ум - короткий, - важно возвестил Горн.
– Дядя Андр, а почему у вас такие короткие волосы и нет бороды?
– спросил Молот.
Ага, ты ещё спроси про волосы в подмышках и... хм. Сбрито. Гигиена - это.
– Ребята, давайте без этих "дядей"? Просто - Андр. Волосы короткие, потому что подстригал. У нас с длинными волосами, мужчинам ходить - не принято. Молодым солдатам, вообще, волосы - сбривают. Чтоб вошь
Посмотрел на опасную бритву - бронзовую, кстати, лежащую на подоконнике и передёрнул плечами:
– Отрастёт.
Спал я на сеновале. С Молотом. Лето же. Что нам ютится в душном доме? Одет я был в Клемову одежду - рубаха, штаны. В объёмах - подошла, но - коротка оказалась.
Ночью пришёл Горн, протиснулся меж мной и Молотом.
– Наженихался?
– сонно спросил Молот.
– Завянь, - буркнул Горн, сразу - уснув.
От парня ощутимо тянуло женским телом. Правда, женихался. Да что со мной? Лет десять уже гормоны так не буянили. А-а-а! Так это Сияющий Старик виноват! Встречу уб... в ноги поклонюсь! Живым себя - почувствовал.
Не вовремя - только. Отвернулся от Горна, стравил из кишечника воздух. Злорадостно усмехнулся - вонять он тут будет молодыми самками! А кто сказал, что я - хороший дядька?
*****
Утро - не красит. Я - не подросток уже. Давно - уже. Вон, даже по Горну не видно, что он полночи не спал. Бодры, свежи. А у меня - всё болит, всё тело - чешется. Злой и разбитый.
Всю ночь поочерёдно снились бабы голые и лич. Не, я не против баб. Я - против лича. Тот ещё красавец. Во сне - дробь из помповика - не вспыхивала золотыми отсветами в чёрной копоти лича. И не наносила ему никакого вреда. Поэтому он - спокойно вытянул старика в плаще, потом шёл на меня. Шёл и шёл. А спуск ружья бессильно щёлкал, а я судорожно передёргивал затвор пустого магазина. Ужас! Вот это - кошмар!
– Ты что такой? А я тебе предлагал лавку в доме, - говорит Клем.
– Лич снился всю ночь. И во сне я его - не мог одолеть, - пожалился я.
Клем быстро начертил вокруг себя обережный знак:
– Совсем Чистильщик стал бессилен!
– и сплюнул.
А потом работали в кузне. Пока раскалялась заготовка, рассортировали железки. Кольчуги - сразу в угол. Условно годное - к горну, совсем годное - на гвозди в стене, совсем не годное - в кучу.
Клем доставал раскаленные поковки, держал их клещами, указывал молотком - куда бить. Я ухал молотом. Когда устал - бил Горн. Молот был самым молодым, но Клем его тоже пускал к молоту. Учиться. Уставал он, правда, быстро. Потом малец - раздувал меха.
И так - целый день. Отвык я уже. Оглох сразу. Клем с сыновьями переговаривается - я не слышу. И выдохся быстро. Отвык. Эх, где мои 17 лет?
На закате пришёл стражник. О чём он говорил с Клемом - я не слышал. В ушах - белый шум. Клем стал смурной. Дела как-то не пошли. Бросили горн, стали ремонтировать кольчуги. Вынимали сломанные, перерубленные кольца. Вязали прорехи. Клем сам вязал. Я лишь размыкал кольца из выделенного фрагмента кольчужной сетки, складывал в лоток. Хорошо, что кольца были не запаяны, а просто замкнуты. Клем брал эти разомкнутые кольца и чинил кольчужную вязь. Проволока была хорошей. Твёрдой, прочной. Стальной. Толстой. На вид и ощупь - 1,2 - 1,5 мм. Кольца - небольшие. Меньше сантиметра. Кольчужная сеть получалась плотной и крепкой.
Клем всё поглядывал на Светило и на ворота. Ждал кого-то. Дождался. Молот метнулся к воротам, отпер. Входит группа воинов и молодой парень без доспеха, но в красном щёгольском плаще. Вокруг него - как будто всплохи пламени появлялись. Но, потом всё пропало и пламени больше я не видел. Как позже оказалось - я настолько был сосредоточен размыканием упрямых колец, что невольно подскочила концентрация. Отвлёкся - перестал видеть. Да и парень притушил ауру.
Но, главный был не паренёк. Главный был воин в плотной, тяжелой кольчуге со шрамом на посеребрённых висках. Шлем его украшал орнамент золотом, на шее - серебряная цепь с красным трезубцем на серебряной пластине. Пластина лежала на нагрудном щитке, что был приторочен к кольчуге кольцами, дополнительно защищая грудь. На щитке и пластине - гравировка медью - герб Украины. Медные Вилы. Одежда его была намного лучше и качественнее, чем у сопровождавших его бойцов. На поясе - меч, а справа - короткий меч. Или - такой кинжал?
Так как Клем - бросил работу и поспешил навстречу, я тоже - отложил своё рукоделье, вышел из кузни, но приближаться - не спешил. Прятаться - стрёмно, но и к начальству лезть - глупо. Хотя и хотелось ближе. Что бы - слышать. Белый шум в ушах ещё не совсем отпустил меня, слышал я не ахти. Больше - угадывая.
Обменялись приветствиями, Клем посетовал, что "Благородный Светлый Наместник Виламедиал" явился столь внезапно (ага, значит, тот стражник был неофициально, стуканул, грубо говоря), потому Клем не подготовился, как следует, Светлого Наместника встретить.
– Клем, ты кузнец, а не придворный. Заканчивай придуриваться. Давай, хвались, что добыл?!
И обнял кузнеца. Ого!
– Главная добыча - брат мой по прадеду - Андр. Шёл ко мне с Севера, да спас, нам с Горном - жизнь. Подмастерьем у меня будет. Мастерство перенимать.
– Вижу. Знатный молотобоец. Пойдёшь ко мне в дружину, северянин? О-о, здравствуй Ромашка, цветочек мой!
– отвлёкся Виламедиал, - Всё цветёшь? Молодец! Когда? Хорошо. Я к этому времени, постараюсь, повитуху из Волости вызвать. Не стоит! Кузнецов должно быть больше! Особенно таких, как Клем. Я же вижу - мальчишка будет. Как решили назвать? Керн? Ну, наконец-то! А то я уж думал, что клещами будет, или ухватом.
И сам первый заржал, хлопая Клема по плечу и пригладив круп его жены.
– Не обижает тебя муж?
– спросил он, отсмеявшись, - Смотри, Клем, обидишь - в замок к себе, цветочек мой - заберу. Так и знай. А что жена? Не стена - подвинется.
И опять ржёт. Клем, как ни странно - тоже улыбается. Виламедиал отсмеялся, чуть двинул рукой, что покоилась на мече - смех его дружины резко оборвался. Как они увидели через плащ?
– Ну, северянин, пойдёшь в дружину?
– спрашивает меня.
Блин! Я, надеялся - забыл своё щекотливое предложение! Взгляд такой, что откажись я - зарубит сразу же. А, понял - такие как он, привыкшие повелевать, не любят когда им так прямо в глаза смотрят. Ну, да, в армии же учили, как надо смотреть на офицеров. Вот! Смотрим в переносицу мужику. Взгляд - смиренного монаха шаулиньского. Так лучше? Явно, лучше. Рубить меня - передумал.
– Я, Благородный Светлый Наместник Виламедиал, пришёл постигать понимание премудрости мастера Клема, а не премудрости воинского служения.