Катарсис
Шрифт:
Психанул, пошёл прочь из этого дурдома. Погрозил пальцем детям, что подслушивать не хорошо, велел отца отвести спать, чтобы не простыл. А сам пошёл - проветриться.
Ко мне пристроился кто-то. Как собачка идёт сзади. Остановился, чуть не упал. Схватился за что-то. Посвистел собачке, но тут же - устыдился. Пьяный слепой дурак! Ну и что, что ночь! Два таких фонаря над головой. Да ещё один - под глазом! Светло же! Как мог парнишку под номером 5 принять за собаку? Но, совсем как собаку, почесал ему за ухом.
– Хороший мальчик, хороший, - убеждаю я его, - ты знаешь, куда я иду?
Кивает.
– А я вот - нет.
Парнишка меня тащит. Иду за ним. И совсем ничего, что говорю с ним на чистом пьяном русском. Пёсик умный. Он всё понял.
Просыпаюсь от давления в некотором месте, сел и удивлённо понял, что не знаю, где нахожусь. И куда идти по нужде. Благо, сирена боевой тревоги увяла, как увидел свои вещи и ножи рядом с моим ложем, на лавке. Я опять голый. Да что за дежа вю! Что я, через день - буду изнасилованным просыпаться? Тогда совсем пить не буду! Закодируюсь! К знахарке Спасёне схожу - закодирует. Ну, не к кузнецу же идти? Тем более, что кузнец - Клем. Он как закодирует, так и раскодирует. Собутыльник, заговорщик и шпион. Решено, к Спасёне!
Дверь открывается. Истинно - бойся своих желаний - входит знахарка. С блюдом и чашками-пьялушками. Я застонал. Опять! Хватит! Не могу больше! Натягиваю покрывало на чресла. Девушка смущается и отворачивается. А, то я не видел этой лисьей мордочки под маской смущения! Напяливаю штаны и бегу. Из комнаты. Попадаю на улицу. Под смех прохожих, залетаю обратно. Спасёна показывает на другую дверь. Вылетаю во двор. Как всё захламлено! Но, по тропинке, нахожу - искомое.
Вернувшись, смущаясь от стеснения, прошу прощения, пытаюсь как-то оправдаться. Она с любопытством слушает.
– Как интересно, - говорит, - вот не пойму, за что кланяешься. За то, что ко мне пришёл, что не смог ничего сделать, или - что не помнишь, что сделал?
– Я не смог!
– выдохнул я. Облегчённо.
– Мне опять обидеться? Только вчера вымолил прощения, а сегодня заявляешь, что я... что на меня не...
– Так-так! Погоди, не усложняй сущности!
– попытался я её остановить. Но, понял, что лавина уже набрала ход. Я застонал и схватился за голову.
Блин, сработало. Поток обвинений прервался. Я был напоен жутко лечебными и жутко противными отварами, уложен на лежак и в жестокой форме... отмассирован. Массаж. Просто массаж.
– Ты - прелесть, - стонал я, - я почти люблю тебя, Спасёна! Ты просто возвращаешь меня к жизни!
– То-то! Старый, похотливый развратник! Все мысли у тебя только вокруг...
– Неправда! Я докажу!
– Докажи!
– Ты, не отвлекайся, кудесница! Да-а-а! Эй, сломаешь!
– Тебя сломаешь! Лежи уже, Северная Башня!
Похоже, совсем прилипло.
*****
Жизнь потекла размеренно и неторопливо. Но, скучать - было некогда. Я "съехал" от Клема к Спасёне. Но, каждое утро - как штык - в кузне. Работы - не разгрести!
Отожгли проволоку, чтобы была мягче. Дочери кузнеца на специальном станке наматывали проволоку в спирали пружинок, благо станок позволял это сделать даже не имея физической мощи молотобойца. Потом спирали разрезал на кольца Молот. Клещами. Мы с Горном плели кольчужное полотно. Работа кропотливая, нудная и тяжёлая. Стальные кольца были довольно жёсткими, не имея силы - не замкнёшь. Кольца просто замыкали. Нет тут электросварки. И пайки.
Намучившись с инструментом Клема, уговорил его сделать пассатижи. Они же плоскогубцы. Мне так ловчее и привычнее. Одно дело - захотеть, другое - сделать на той технологической базе, что имелась у Клема. Долго ли, коротко ли - сделали. Клем поддался азарту изобретателя, а когда, с третьего раза, получилось хоть что-то похожее, наотрез отказался сделать ещё одни плоскогубцы. Жалел потраченного времени. На его взгляд - никакой разницы с тем, что было, только - возни больше.
Тем более, что родился малыш. Роды прошли нормально, малыш родился здоровым, чистым от Скверны и Тьмы. Клем полтора дня пил, потом полтора дня - отходил. Ещё и сам хотел повитуху возвращать на место её постоянной дислокации, но Вил Ал был сильно против. Сам всё организовал.
Ввиду временной нетрудоспособности нашего мастера, у нас - выдался выходной. Один. Потом явилась стража и, с прибаутками, усадила всех подмастерьев кузнеца за рабочие места. И остались "охранять". Чтобы не скучали, включили их в "техпроцесс". Горн их озадачил вальцовкой колец. Некоторое количество колец Клем решил - чуть подплющить. Говорит, что получившаяся грань придаст дополнительную крепость кольцам. Как ребро жёсткости. Из-за новизны дела у стражи шли весело, но медленно.
Пока мы плели стальные свитера, Клем - оклемался, опять вернулся к работе, ковал оружие. Было ему тяжко, но и сверхспособности ему не требовались. Ковал не для качества, для количества. Мечи из стальных заготовок, просто полосы заточенной стали под размер руки одного из дружинников, наконечники копий - без примерки, гнал потоком. Топоры и секиры. Когда шла ковка - молотобойцами были мы с Горном поочерёдно с присланными Смотрителем помощниками. Всё это закалялось - самим Клемом. А точилось - Горном. Паренёк - почти готовый кузнец.
Мы с младшим сыном кузнеца - плели кольчуги, когда не махали молотами. Потому как, с бронёй было - совсем тоскливо у воинства Смотрителя Вила. Как гордо носили кольчугу получившие её! Избранные. Естественно, что Смотритель награждал бронёй своих дружинников в порядке значимости для себя. Так кольчуга - быстро стала в Медвиле знаком отличия.
Для упрощения процесса - не изготавливали полную кольчужную рубаху, а делали полотна нужных размеров, мастера бронники, спецы по коже и стёганным защитным наборам - закрепляли кольчужные сегменты на своих изделиях. Получалось чёрте-что, но - быстро. С использованием конвейерных методов разделения труда.
Клем и меня послал к Кожемяке - мерки снимать. Видимо, Совет Тайных решил, что та бронь, что выдали мне раньше - не подходит.
С попутным караваном пришли наши заказы. И я переоделся в новую экипировку. По моим лекалам, но из местных материалов. Хэбе - уже порядком поизносился. Теперь, я мог, издали, сойти за местного. Пристукнутого, но местного. Этакий местный - неформал. Потому как, не возлюбились мне полы курток до колен. А большое количество карманов на одежде - уже переставало становиться диковинкой. Практичные штуки - очень быстро перенимаются. Мешочек на поясе всё же уступает в удобстве внутреннему карману. А моя шляпа с поднятыми полями, как у мушкетёра? Ну, каких только головных уборов тут нет!