Катастрофическая История о Тебе и обо Мне
Шрифт:
— Сперва признай.
— Ты — единственный, кто у меня остался, — пробормотала я.
— Я тебя не слышуууу….
— Ты — единственный, кто у меня остался! — Я ощутила, как мое лицо вспыхнуло. — Теперь, покажи мне как ты, черт подери, это сделал?
Он улыбнулся.
— Сперва важное. — Он схватил меня за руку, притягивая ближе. Прежде чем я поняла что происходит, у меня возникло ощущение, будто я оказалась на тошнотворных американских горках, и мы на скорости вращаемся по кругу, как безумные; все мои мысли свелись к одной: как
— Дом, милый дом, — произнес Патрик.
Я открыла глаза. Чувствуя, как мое тело дрожит и сотрясается в спазмах, когда силы гравитации и инерции все же взяли свое.
— Б-б-больше никогда т-т-ттак не д-д-делай.
— Сделаю себе пометку, Ангел, — сказал Патрик.
Мне не нравилось, что он зовет меня Ангелом. Сырные прозвища я тоже не оценила, или же просто меня раздражало то, что он никогда ничего не рассказывал о себе, позволяя мне додумывать все самой. Но сейчас, все это было не важно. Потому что мы стояли на моей подъездной дорожке.
Магелан Авеню 11.
Весь дом был скрыт в тени. Все окна закрыты. Занавески опущены. Словно там никто не жил уже давным-давно. Либо просто перестал обращать на это внимание. Прошло всего несколько недель с моей смерти, что по меркам Вечности было всего ничего. Но видеть, как прохладный осенний свет озарял крышу… грязный, пожелтевший, неухоженный двор; сухие листья свалялись и загнили; в нескольких кварталах к западу раздавался зловещий шепот океана… казалось, прошло гораздо больше времени. Все место казалось неправильным. Исковерканным. Призрак былого величия.
Как и я.
Я не могла отвести взгляд.
— Что здесь произошло? — спросила я.
— Что и всегда, — ответил Патрик. — Они кого-то потеряли.
Звук открывающейся двери привлек мое внимание. Маленький мальчик с темными волосами, джинсах и черной толстовке вприпрыжку спустился по ступенькам, даже не удосужившись закрыть за собой дверь. Он бросил футбольный мяч на подъездную дорожку и с силой пнул его о металлическую гаражную дверь.
БАМ!
БАМ!
БАМ!
Это был Джек. В мгновение ока по телу пробежали мурашки. Он был так близко. Он был таким настоящим. Щеки ярко-красные, а нос заложило от холодного осеннего воздуха. Я хотела подбежать к нему, обнять и не отпускать. Я наблюдала, как он вытер нос рукавом. Он бросал мяч в гаражную дверь.
БАМ!
Я сделала шаг по аллее, но остановилась, поняв всю сволочную ситауцию происходящего.
— Он меня не видит.
— Верно, — согласился Патрик. — Но в этом есть и положительная сторона — у тебя ужасная прическа, так что, быть может, это и к лучшему.
Я потянулась к непослушным кудряшкам, чтобы пригладить их, но остановилась, когда поняла, что Патрик лишь дразнит меня. Снова.
— Джек!
Голос моей матери.
А потом я увидела ее, она высунулась из-за двери. В зеленом супер-мягком свитере, что бабушка подарила на Рождество. Ее черепаховые очки. Темные волнистые волосы, собранные в конский хвост. Вроде они стали короче, чем в моих воспоминаниях?
Мама.
У меня перехватило дыхание, а на затылке защипало кожу. Хотелось подбежать к ней. Так сильно хотелось подбежать к ней.
— Джек, милый, прошу, не стучи так сильно по гаражу. Слишком громко. Папа пытается поспать.
— Поспать? — повторила я. — До сих пор? Который час?
Должно было быть уже не меньше одиннадцати утра. А мой отец ранняя пташка. Он всегда просыпался на рассвете, чтобы часок позаниматься серфингом, прежде чем ехать на работу. Не может быть, чтобы он до сих пор спал! Он вечно ворчал на нас, когда мы спали до половины девятого в выходные дни.
— Ладно, — голос Джека был отстраненным. Будто он не слушал вовсе, и ему было плевать.
Не встречаясь с ней взглядом, он бросил мяч, разбежался и пнул снова. На этот раз, еще сильнее, чем прежде.
БАМ!
Мама покачала головой. Она была сердита, насколько я могла судить, но она ничего ему не сказала. Только хлопнула дверью и ушла обратно в дом.
— Большая счастливая семья, — произнес Патрик.
Я пропустила его слова мимо ушей. Прошла по аллее и села в десяти футах от того места, где Джек пинал мяч.
Джек Чеддер.
Он был красив. Красивый, милый, угрюмый мальчик. Через несколько месяцев ему исполнится девять. Промелькнула в моей голове мысль.
Что если он забыл обо мне?
Он снял толстовку и бросил ее на землю. Затем сел на траву, скрестив ноги, сунул руку в карман и вытащил колоду карт. В течении лета я учила его тасовать колоду. У него почти получалось. Но руки по-прежнему были слишком малы, чтобы карты помещались целиком. Он разделил колоду пополам, как показывала я (когда карт меньше, получается легче), но когда он согнул карты, чтобы сделать мост, колода выскользнула из пальцев и разлетелась по траве.
— Дерьмо, — пробормотал он.
— Попробуй еще раз, — произнесла я. — На этот раз используй пальцы.
Он повторил те же самые шаги, но, как и прежде, карты разлетелись.
— Проклятье! — Он бросил это занятие и стал снова пинать мяч.
Я ничего не могла поделать. Я была совершенно бесполезна. Пустая трата пространства.
— Ну, технически, с тех пор как ты лишилась тела, ты не можешь занимать пространство, — вставил Патрик. — Знаешь, если с технической точки зрения.
Я шлепнула себя ладонью по лбу.