Катастрофическая История о Тебе и обо Мне
Шрифт:
Когда же я, наконец, уставала рассказывать о себе, она начинала потихоньку открываться мне…, особенно о тех годах жизни, когда мы прекратили общаться. Она рассказала, что на самом деле она так ни с кем и не сблизилась из ребят со школы и что она вступила в клуб фотографов только потому, что уютно ощущала себя за объективом камеры. Она говорила, что так она по своему мстила всем тем придуркам, которые осуждали ее за то, что она не такая как они. Потом, она рассказала мне, какой безобразной она считала себя после пожара, а после очнулась здесь, сгорая
Она рассказала мне, как после месяцев скитаний, этот город позвал ее и она услышала. Она рассказала, что быть потерянным в этом городе вполне нормально. Психом, кстати, тоже быть неплохо. Мы сошлись на том, что два психа лучше, чем один.
Какими бы усталыми мы себя не ощущали, мы находили в себе силы прыгать с высочайшего небоскреба в городе — Трансамерика, и при этом соревноваться в том, кто быстрее упадет. Мы начинали бегать наперегонки друг с другом через сорок восемь лестничных пролетов, через ресторан и сувенирный магазин, по извилистым коридорам с уродливыми обоями и ковром. После, мы выбегали на старую, заброшенную смотровую площадку и перед нами открывался вид на Сан-Франциско.
— Знаешь что? — в одну из ночей сказала Ларкин, болтая ногами над пропастью на одном из заброшенных небоскребов города. Она расплела косы и начала заплетать их в одну большую косу. — Думаю, я так долго была одна, что забыла, как хорошо иметь сообщника. — Она усмехнулась мне. — Обожаю нас. Мы — самое лучшее, что есть на свете.
Лучшие, подумала я. Бри, Эмма, Сейди, Тесса (анг. BEST — первые буквы имен девушек.)
Я дотронулась до своего милого кулона, меж пальцев разлилось тепло, когда в памяти возникли три образа. Мои девчонки. Я так и не сказала Ларкин в тот момент, что многое бы отдала за то, чтобы вернуть все, как и было.
— Я тоже обожаю нас с тобой, — ответила я, выбрасывая подруг из головы. Ни к чему сейчас ворошить прошлое.
— Кстати, клевый кулончик, — сказала Ларкин. — Давно хотела тебе сказать.
— Спасибо, — ответила я. Впервые за долгое время, я заметила крошечную татуировку у нее на левом плече. Маленький круг с буквой Х внутри. Она не была похожа на обычные татушки. Ее словно высекли каким-то лезвием. Символ показался мне знакомым, но я не была уверена, почему именно.
— Откуда у тебя татушка? — спросила я.
Она бросила взгляд на плечо и ее дымчатые волосы волнами упали вниз.
— Ах, эта? Глупая ошибка, совершенная весной в десятом классе. Мы компанией поехали в Канкун и улизнули, когда родители спали. Один парень, Джастин Ченс сделал себе татушку, и взял меня на слабо. Наверное, мне больше всех надо. — Она закатила глаза. — Подростки, что с них возьмешь.
Я снова окинула взором горизонт. Внезапно, тень в бухте привлекла мое внимание.
— Что это? — Глаза остановились на маленьком заброшенном
— Остров Ангелов, — ответила Ларкин. — Слышала о таком когда-нибудь?
Я порыскала по закоулкам памяти, но ничего не нашла.
— Не-а.
— Ну, это не особенно приятное местечко. Думаешь, этот городок стремный? На О. А. уходят те, кому уже нечего терять. Мертвые уходят туда умирать.
От ее слов у меня по коже пробежали мурашки.
Мертвые уходят туда умирать?
На мгновение, мне показалось, что я услышала шепчущий мне голос… еле слышный и легкий, словно перышко.
Будь осторожна, Ангел.
Неужели мне просто показалось? Я нахмурилась, отвыкшая от постороннего ощущения у меня в голове.
Теперь будь очень осторожна.
Ларкин схватила меня за руку, и голос растворился, словно дым.
— Пообещай, что останешься со мной, Бри. С тех пор, как ты появилась здесь, все стало намного лучше. — Она поднялась на ноги и распростерла руки в стороны, не смотря на безумный пейзаж, окружающий нас. — Что, черт, подери, может быть лучше всего этого?
Она была права. Я подумала о том, что стала гораздо счастливей, после того как попала сюда. Я была так рада, что нашла ее. И, наконец, обрела новый дом.
— Ничего, — ответила я ей. — Ничто не может быть лучше. Обещаю, я останусь с тобой. — И я была серьезно намерена.
Она подняла меня на ноги так, что мы оказались рядом.
— Наперегонки до самого низа.
Я усмехнулась.
— Хочешь бросить вызов королеве дайвинга?
— Детка, — она приняла вызов, — я тебя сделаю.
После этого, мы досчитали до трех, и бросились к краю здания, смеясь, когда ветер заревел вокруг нас, пока мы падали вниз.
Несколько дней спустя…, впрочем, настоящего восхода солнца у нас все равно не было, поэтому измерять дни было сложно; мы тусовались в одном из наших любимых злачных мест: игровая площадка в Парке Сержанта Джона Маклея, на углу О`Фарелла и Ларкин Стрит.
— Это самая красивая улица Сан-Франциско, не правда ли? — произнесла Ларкин, повиснув на турнике кверху ногами.
Я фыркнула с качелей.
— Самовлюбленный нарцисс. — Я оттолкнулась одной ногой и теперь раскачивалась взад-вперед на жестких металлических цепочках. Однажды я даже закрыла глаза, представляя, что лечу в вечернем прохладном воздухе, а повсюду продают разные вкусности. Где-то на заднем плане, я услышала, как Хамлоф роется в песке.
Мы угробили кучу часов, играя в самую любимую на свете игру Ларкин «Правда или вызов». Не так давно, она бросила мне вызов скатиться по Ломбард Стрит в мусорном бачке, а я бросила ей вызов нырнуть с причала. Теперь мы снова вернулись ко мне.