Категория трудности
Шрифт:
Даже со слайда он затронул наши души. Вид столь внушительный, что вызвал неуместные предательские возгласы изумления. Неуместные, поскольку они противоречили заранее продуманной нами тактике поведения: ничему не удивляться и делать вид, что это нам не впервой, бывало и похлестче. У нас на это имелись основания. В предыдущих районах доброжелательные американцы предупредили нас, что в Иесемитах (Иесемитский национальный парк) местные распорядители постараются сделать все возможное, чтобы мы отказались от попытки подняться на Эль-Капитан. Такую политику они проводят по отношению к большинству претендентов на эту вершину. Почему? У меня есть на этот счет по меньшей мере две версии. Во-первых, берегут маршруты – их девственность, естество, рельеф, представляющий восходительский интерес. Но, я думаю, и другое.
Здесь, на Эль-Капитане, жизнь заставляет администрацию местного отделения ААК корректировать положение о «свободном альпинизме» – кому куда вздумалось, туда и пошел. Чувство гуманизма понуждает ее пользоваться доморощенными методами спасения безумцев от гибели. Я в этом убежден, ибо никогда не поверю, что альпинист способен равнодушно смотреть, как растет число жертв, сидеть сложа руки, зная о причинах этого роста. (В скобках оговорю, что в сезон нашего визите Штаты жертвами сей горы стали еще шесть человек.) Здесь хозяева района, упорно продолжая считать принципы западного альпинизма единственно правильными, не менее упорно ведут борьбу именно с ними – ставят рогатки новоиспеченным наивным выпускникам двухдневных школ на пути к роковому, но логическому, естественному исходу. Справедлив вопрос: нам-то чего бояться? Мы не новички. Американцы достаточно высоко оценили наше искусство. Какой смысл препятствовать нам? Может, из боязни, что чужестранцам нет резона беречь их национальное достояние? Им, дескать, лишь бы на вершину забраться, а после хоть трава не расти, испакостят маршрут и уедут. Все, конечно, может быть. Но… сомневаюсь. Мы встречались с умными людьми, с тонкими психологами. Они прекрасно видели, с кем имеют дело, понимали, что дорожим своей репутацией и не пойдем на столь низкие дела. Это мнение о нас так или иначе неоднократно высказывалось в печати. Причина скорее всего другая. Несмотря на положительную оценку восходительского опыта советских, они знали, что здесь, в условиях калифорнийского климата, мы все-таки новички, что столкнемся с новым, незнакомым видом восходительства – альпинизмом «с обратным знаком». В беседах с Аланом Стэком, Раффи Бедауном и другими лидерами Йесемитского отделения клуба я почувствовал, что они не ставят перед собой цели во что бы то не стало закрыть нам дорогу на Эль-Капитан (захотели бы – не пустили!). Нам просто предлагали сперва попробовать блюдо на вкус и решить, подойдет ли, по зубам ли? Нас немного помурыжили, чтобы насторожить:
«Это, мол, Эль-Капитан! Хорошо подумайте, прежде чем решитесь». Их можно понять. В конце концов, они несли и некоторую политическую ответственность за нас. Случись что-нибудь, их могли упрекнуть: не объяснили, не показали, не убедили!
Принимали нас сердечно. Старались не уступить знаменитому русскому хлебосольству. И, по-моему, им это удалось. Устраивали пикники на открытом воздухе, возили на званые обеды, и каждый старался «заманить» советских к себе домой. 19 сентября мы были в гостях у Алана Стэка. Он выбрал минуту, чтобы поговорить о серьезных вещах, и взял, что называется, быка за рога, тут же предложив нам для начала подняться на небольшую тренировочную вершину. Мы сразу поняли: началось!
– Мы бы с удовольствием излазили все ваши скалы, – ответил Толя Непомнящий, – но вы же знаете, у нас нет для этого времени. Через десять дней мы должны вернуться в Нью-Йорк и оттуда вылететь в Советский Союз.
– Но спешить надо медленно, или, как у вас говорят, тише едешь – дальше будешь. Я полагаю, вы сэкономите много времени на самом маршруте, если предварительно внизу отработаете отдельные его элементы. Мне хотелось, чтобы вы поняли: маршруты Эль-Капитана, как выражаются музыканты, не читают с листа. Все, кому удалось подняться на его вершину, сначала долго тренировались внизу, отрабатывали аналоги отдельных его участков. Мы знаем каждый метр стены. Это дало нам возможность смоделировать внизу все ее подробности. Для каждой отыскалось подобие в окружающих микроскалах. Эль-Капитан – это всегда проблема, к решению которой надо готовиться даже нам, людям, прошагавшим почти все его основные дороги.
– На вы забываете, – сказал Слава Онищенко, – что мы не вчерашние выпускники вашей двухдневной школы. Я не думаю, что в рельефе Эль-Капитана нашлось что-либо такое, чего не пришлось бы нам встречать, скажем, на том же Кавказе.
– О! Я очень высокого мнения о вашей квалификации. Охотно верю, что вам приходилось иметь дело и с более трудными элементами. Но здесь другие условия. Сверху восходителя буквально плавит солнце, а снизу словно на сковородке, поджаривают раскаленные камни. К ним невозможно притронуться голой рукой – тут же ожог! Это самый настоящий классический ад, где грешников ко всему мучает еще и страшная жажда!
Я лихорадочно думал: как быть? Согласиться с такой программой – значит наверняка отказаться от основного восхождения. Группа не успеет вложиться в пять-шесть дней, которые останутся после тренировочных выходов. Рискнуть? А потом пройдет срок, и придется уходить из-под самой вершины. Пустые труды, реки пота! Нет, план Стэка – это отказ от Эль-Капитана. И дело только в нехватке времени.
Я видел эти самые скальные фрагменты в отрогах массива: аналоги сложнее натуры. На них пойдет уйма сил. Верный забой мышц! И не только мышц – что самое главное: мозгов! Волшебное превращение психики – из кошки в мышку. Парни начнут воротить друг от друга глаза и ждать, кто первый скажет: провались он, их Эль-Кап! Скорей бы домой! Нужно по меньшей мере два-три дня отдыха, чтобы вернуться к прежнему строю мышления, к прежнему восприятию жизни. Нет, вариант Стэка не годится. Но Алан прав: он объясняет, что нужно делать тем, кто хочет побывать на вершине. Метод есть метод. А наш расклад времени – это вопрос нашего невезения.
Как быть? Мои спутники исподволь поглядывают на меня. Речь идет об изменении плана поездки. Не в лучшую сторону! Руководитель группы Онищенко и наш старейшина Абалаков хотят знать мнение представителя спорткомитета, гостренера СССР, благо он под рукой.
Я думаю: зачем же мы приехали сюда? Чтобы погулять по склонам Рейнира и Гранд-Тетона? Но для этого нет резона пересекать океан. Такие вершины найдутся у нас на Кавказе. Что мы тут сделали, если прошагали мимо незнакомого нам альпинизма, не вкусили альпинистской экзотики? В чем смысл нашей поездки?! И вообще, почему надо отказываться, вместо того чтобы сделать попытку?! Ей-богу, Алан все же заморочил мне голову!
Горы научили нас разговаривать молча. Я обмениваюсь взглядом с Виталием Михайловичем. Он согласен. Смотрю на Славу Онищенко. «Да!» – отвечает он. Сережа Бершов усмехается: тут, мол, двух мнений быть не может. Так же думает Толя Непомнящий. Валя Гракович отвечает мне моим же вопросом: а зачем мы сюда приехали? Алан Стэк оглядывает нас, пытаясь выяснить ответ. Он отличный альпинист и не хуже нас может беседовать молча «про себя», но дело в том, что он ни слова не понимает по-русски…
Отвечает Толя Непомнящий. Он просто продолжает разговор, который, по сути дела, и не прерывался – лишь легкая заминка на несколько секунд.
– Алан, вам, я уверен, приходилось бывать, к примеру, на Мак-Кинли. Вы знаете, что такое лютый мороз. Это та штука, которая в жару кажется благодатью. Но это та штука, во время которой даже описанная жара кажется благодатью. Ошибочно думать, что русские привычны к морозу. Мы не снежные люди. В наших квартирах поддерживается температура 22 градуса. А на улице мы не мерзнем, потому что умеем тепло одеваться. Тем не менее каждый из нас в горах переждал нечеловеческий холод. И у каждого был свой «первый раз». Я надеюсь, что завтра наша группа или часть группы в первый раз будет переживать адскую жару. И полагаю, переживет. Дело в том, что мы вообще приучены к экстремальным условиям. Это самое главное.
Толя, конечно, слукавил. Мы все же больше морозоустойчивые, чем теплостойкие. Но это неважно. Важно было сообщить Алану Стэку, что мы твердо решили завтра же выйти на стену Эль-Капитана. Алан пожимает плечами.
– Ну что ж, – говорит он, – я сделал все, чтобы вы отнеслись серьезно к этому шагу. Но раз так… На маршрут с вами хотел пойти Майк Уорбертон. Он очень хороший парень. Уверен, что вы его полюбите. Несмотря на молодость, он отличный альпинист. Трижды поднимался на Эль-Капитан. Думаю, его опыт вам пригодится. Вечером мы изучали кроки маршрутов «Нос» и «Салафе» – два наиболее трудных пути к вершине. Потом все-таки вышли к подножию скал, отыскали рельефы посложней, решив, что проходить их до конца не станем, сделаем лишь прикидку.