Катенька
Шрифт:
Она налила в миску наваристой похлёбки, поставила на стол и ломоть хлеба рядом положила.
– Вот, сдались тебе эти знания. Где применять будешь? Тут-то они навряд ли понадобятся, – хихикнула Аглая.
– Почему же? – шустро орудуя ложкой, спросила Катя. Хоть и сама задумывалась об этом. – Образованность – это же, наоборот, очень полезно. Разве много знать – это преступление?
Кате нравилось заниматься французским, иногда она забывала, что находится под чужой властью. Именно умение читать и писать, мыслить по-иному позволяли ей чувствовать себя собой. Читая очередную книгу, становиться чем-то большим, нежели обычная крепостная девчонка. Катя взглянула на Аглаю и увидела её растерянность и жалость, поэтому добавила, чтобы избавить тётушку от лишних переживаний:
– Может, я как нянюшка буду, детишек учить, – но на самом деле мечтала она быть рукодельницей, да вслух сказать это боялась. Тут ведь талант надобен, а вдруг у неё его и нет?
– Чьих детей нянькать собралась? – спросила Аглая. – Глеба Фёдоровича? Вы вон, друг за другом хвостом. Сейчас вам по десятке, ещё чуть подрастёте, поймёте. Начнут к нему невесты свататься, авось найдут барину утончённую аристократку. Да хоть эту Натали Воронову. Поженятся, детей нарожают, а ты и не удел будешь. Ох, намучается твоя душа, лучше сейчас с ровней своей сдружись, а от барина подальше держись, коль хочешь как нянюшка стать. Сейчас самое время верный путь в жизни выбрать.
Катя ничего не ответила, хоть умом и понимала, Аглая права, а сердцем чуяла, что идёт верной дорогой. Пусть это в будущем принесёт ей несчастье, значит, так нужно. Но сейчас она ни от чего не хотела отказываться: ни от науки, ни от Глеба Фёдоровича.
Нянюшка всегда повторяла, что даёт ей всё, чем богата. А Глеб Фёдорович единственный, кто понимал Катю и восхищался тем же, что и она. И самое важное: Катя для него вовсе не сирота и не крепостная, а просто человек. Барин её успокаивал так: «Кто такая сирота? Это ведь одинокий человек, а ты не одинокая, рядом с тобой я и всегда буду!»
– Спасибо за обед, всё очень вкусно, – поблагодарила она, убрала за собой и вышла из кухни. Гости наполняли дом, и он гудел как улей. Катя пошла в свою коморку, решая, как провести свободное время. Тайное место у реки не выходило у неё из головы. Несмотря на ясный день в их с нянюшкой комнате, как обычно, было сумрачно. Ей хотелось скорее оказаться с книгой у одинокого дерева, послушать шёпот реки и окунуться в строки очередного романа.
В комнату вошла нянюшка. Показалась очень взволнованной. Варвара Евгеньевна крутила в руках лоскут, на котором Катя недавно вышивала.
– Катенька, Ольга Дмитриевна просто в восторге от твоей работы.
– Правда?
– Помнишь, я обещала тебе сюрприз, – с загадочной улыбкой продолжила нянюшка, – так вот, со следующего месяца будешь ты служить в светёлке – обучаться рукоделию.
– Спасибо! – Катя кинулась её обнимать, не веря ушам. Вот и сбылась одна мечта. Так почему бы и другим не сбыться?
– Ну, полно тебе, – уняла её нянюшка, отстранила и заглянула в глаза, – пообещай, что эта работа не заставит тебя позабыть про учёбу.
– Обещаю! – она чувствовала безмерную благодарность. Отплатить за такое могла только послушанием и прилежанием.
– Ну вот и славно, вижу, ты читать собралась? – заметила нянюшка, провожая Катю к двери.
– Да, на свежем воздухе интереснее.
– Всё верно, ступай. Вечером перескажешь прочитанное.
Катя кивнула и вышла.
На заднем дворе никого не было, но она всё равно опасливо огляделась. Надеясь, что никто не заметит, побежала к реке. Остановилась перевести дух только у их с Гле дерева. На пути никто не встретился, не преследовали селянские дети. Можно было сполна насладиться свободным временем. Искрящаяся под солнцем река тихо журчала, словно напевала колыбельную. Катя разулась, прошлась по мягкой траве, присела у дерева. Открыла книгу и принялась читать, и пропала из этого мира, перенесясь за тридевять земель. Сколько она так просидела, бог весть, но, заслышав детский плач, вскочила и поспешила на звук, доносившийся со стороны сада.
Глеб Фёдорович склонился над Сашей – маленьким сыном их соседа. Оказалось, мальчик расшиб коленку, аж до крови.
– Ну что ты, Сашенька, не плачь, вот тебе ангелок, смори, какой добрый, враз всю боль и прогонит. Я сам делал! – барин вложил в руку мальчику деревянного ангелочка. Катя видела, что Глеб хоть и сам перепугался, а виду старался не подавать. Как настоящий мужчина, взялся успокоить малыша.
– А хотите я вам песню спою? – присев рядом с ними, спросила Катя, решив хоть чем-то помочь. Глеб Фёдорович, улыбаясь, взглянул на неё и благодарно кивнул.
Катя затянула песню, что слышала на недавних гуляниях. Да так увлеклась, что не заметила, как к ним подошли барыня и высокий господин.
– Какой чудесный голос. Что за девочка, Ольга Дмитриевна? – спросил господин.
– Простите, барыня, – испугалась Катя, вскочила и попятилась назад.
– Ох, Константин Романович, да это воспитанница няни нашей. А ну, прочь пошла, бездельница, – велела барыня.
Страшась гнева Ольги Дмитриевны, Катя побежала в свою каморку. Там и просидела до самого вечера.
Глава 7
В ярких солнечных лучах танцевали пылинки. Катя прибиралась в передней и тихо напевала. Полочка за полочкой покрывались влажным блеском.
– Какая чудная песня! Повсюду брезжит свет и блеск. Катюша, ты как солнце, согреваешь этот день! – на ступеньках показался Глеб Фёдорович.
Она смущённо заулыбалась, услышав его слова. Подняв на барина взгляд, отвлеклась и задела вазу. Жалобный фарфоровый звон разнёсся по всему дому. Катя упала на колени и закрылась руками. «Что же сейчас будет? Нянюшке попадёт из-за моей неуклюжести!» – перепугалась Катя, утирая мокрые от слёз глаза.
– Уходи отсюда, – подбежал к ней барин, – ступай воду поменяй, сделай что-нибудь, ну же, скорее!
– А как же ваза?
– Скажу, что я разбил, – взяв её за руки, поднял и аккуратно подтолкнул к выходу, не забыв вручить ведро с водой и тряпку.
Сегодня был последний день, когда Катя помогала на кухне и убирала дом, завтра ей предстоит перейти в светёлку. А она умудрилась всё испортить. Подвела нянюшку, и Глеб Фёдорович ей вновь помог, подставляя себя. Хорошо, что скоро она закроется в светёлке и больше никого не подведёт. Будет заниматься любимым делом, учить французский и не сделает шагу оттуда.