Катерина
Шрифт:
И вот теперь я, в красном летнем сарафане в крупный горох и с вязаной корзинкой пирожков, вынуждена идти в логово маньяка.
– Гребанная Красная Шапочка! – недовольно пробурчала себе под нос, фыркнув. – Тоже мне, принц! Мог бы и сам прийти за своими пирожками! Или в город поехать… Зачем тогда такая крутая машина, а? Доставку бы с какого-нибудь ресторана заказал! С его-то финансами даже в нашу глушь привезут…
Увлекшись разговорами сама с собой, я не заметила, как дошла к местной достопримечательности – крепости Семена. Высоченный серый забор с колючей проволокой и множеством
– Я пирожки принесла. Выйдете, заберите! – произнесла я в домофон, но никто не ответил. Раздался пронзительный писк, и дверь открылась. Но входить я не собиралась. Снова набрала, и снова мне открыли дверь, не став даже слушать.
Пришлось войти. Территория вокруг дома Семена, мягко говоря, поражала: ярко-зеленая подстриженная газонная трава, словно на футбольном поле; выстриженные в ряд туи разнообразных форм и размеров; цветы ухоженными грядками; огромный бассейн с одной крутой горкой, лежаки с зонтиком, современная беседка со встроенным мангалом… И это только то, что в глаза попалось.
Поднявшись по лестнице на крыльцо, я подождала несколько минут в ожидании, что хозяин выйдет и примет «заказ», но этого не произошло. Тогда я просто поставила пирожки на пол и развернулась с намереньем уйти домой.
«А где моя корзинка, Катерина?! – представила я недовольство бабушки по возвращению домой. – Как это ты «не лично в руки ему пирожки передала»? А вдруг мужчина занят? Работает? А пирожки с мясом так и простоят на столе целый день! Я что, зря ночью закваску делала? Совсем ты мой труд не ценишь!».
– Да черт бы его побрал!.. – промычала себе под нос и с обреченным стоном вернулась, принявшись стучать в двери дома. Тишина. Словно пусто.
Передо мой встал сложный вопрос: вернуться домой и получить нагоняй от бабушки (вдруг ей еще и плохо станет!) или нагло вломиться в чужой дом, оставить пирожки на кухне и сбежать.
– Войду, если дверь открыта. – заключила с собой сделку я. Тайно надеясь, что она все же заперта. Увы, прогнула ручку, и та поддалась. – Вот черт!
Я аккуратно ступила вперед, словно воришка. Огляделась. В доме был ремонт по последнему слову техники и моды, совсем не по-сельски. Понятно теперь, зачем Семену столько камер!
– Семен, я тут пирожки принесла! Заберете? – прокричала я на весь дом так громко, как только умела. Никакого ответа. Это уже начинало злить. Ведь кто-то открыл мне калитку, не так ли?! С психом скинув босоножки, я смело побрела вперед по длинному коридору. – А что такого, собственно? Он ведь считает нормальным вламываться к нам с бабушкой? А я чем хуже?
Кухня оказалась самой последней комнатой. Войдя внутрь, я выложила еще горячие пирожки на островок посреди огромной комнаты. Дело было сделано, можно было уйти с чистой совестью. Нет, сбежать… Но я зачем-то оглянулась и обомлела!
Это была не просто кухня, а мечта любой хозяйки: широкая, со множеством ящиков и стильной встроенной техникой. Столешница – из цельного камня. Сам гарнитур из какого-то
– Вот это да… – вслух произнесла я, млея чисто по-женски. Мое разыгравшееся воображение тут же нарисовало картину, как я готовлю тут всевозможные десерты, пироги, сложные блюда… Я отряхнулась, выбрасывая помутнение прочь.
«Что за черт, Катя? Совсем сбрендила?!».
– Нравится, Катюш? – хриплый, ласковый голос раздался за спиной. Я уже знакомо подпрыгнула с безумно колотящимся сердцем и обернулась. Семен стоял полностью голый, лишь полотенце скрывало нижнюю часть тела. Капли воды все еще стекали по его напряженному телу, «спотыкаясь» о мощные мышцы рельефного пресса и скатываясь под махровую ткань. Как бы не пугал меня этот мужчина, я не могла не отметить его физическую подготовку. Настоящий Аполлон без единого недостатка. – Удивительно, правда? Ты даже в моем же доме меня испугалась. Может тебе к знахарке местной сходить, пусть от испуга тебе пошепчет. Нервная ты. Я за тебя прямо переживаю…
«Это, по его мнению, смешно? Ему точно под тридцать, а не под пятьдесят?».
Осознав, что слишком долго пялилась на его грудь, поспешно закрыла лицо руками и, на всякий случай, отвернулась.
– Неприлично! – воскликнула обвинительно, стараясь звучать строго. Но руки подрагивали, ноги подкашивались, а во рту все пересохло. Я убеждала себя, что это от наглости маньяка.
– Что же тут неприличного? – протянул он вкрадчиво, словно мурлыкающий кот. Даже в такой момент я слышала решительную сталь его натуры, плотно скрытую за показательной нежностью. Он пытался быть милым со мной, этакий сельский добряк, но внутри него сидел хладнокровный, не щадящий никого бизнесмен, акула бизнеса. И одному богу известно, что ему от меня на самом деле нужно.
– Перед девушкой… Голый… – одной рукой я нащупала пустую корзинку.
– А ты зачем вошла? – сказал он логичные вещи, но все равно я слышала сарказм в голосе. Он не дал мне выбора и прекрасно это понимал, выставляя меня идиоткой. – Я услышал в душе звонок. Выбежал в коридор, открыл. Думал, ты около двери пирожки оставишь и уйдешь. – Вдруг он зачем-то нагнулся к моему уху слишком близко и указательным пальцем неторопливо заправил вьющийся локон. Его голос звучал необычно проникновенно, утробно: – Ты у нас очень любопытная оказалась… Что же, это хорошо. Показать тебе дом? Тут три этажа. С какой комнаты начнем? Если ты кухню оценила, от спальни с ума сойдешь: панорамные окна с видом на реку, терраса, подвесная кровать…
Воспользовавшись тем, что в проходе к коридору появилась щелочка, я молниеносно бросилась туда. Но не подрассчитала и врезалась лбом в дверной косяк. Тут же, уже сгорая от стыда и обиды за себя, собралась и на этот раз убежала удачно.
– Тише, Катюш. Незачем от меня бежать. Не кусаюсь, – проговорил он вслед громко. Могу поклясться, что услышала тяжелый напряженный вздох и тихую фразу себе под нос: – Если сама не попросишь…
А еще он посмеивался. Снисходительно.
***