Каторжник император. Беньовский
Шрифт:
Говорил Беньовский на языке бецилисарака, на котором говорит племя восточного побережья. Молодой малагасиец, стоявший по правую руку от вождя, бегло переводил речь Мориса Августа на местный диалект. Так что языкового барьера не возникало. Беньовский догадался, что переводчик и есть зять Ламбуина, торговец, прибывший сюда с севера.
Вождя одарили подарками. Он получил кинжал в серебряных ножнах, пёстрый, расшитый золотом кафтан и фаянсовую флягу с вином. Подарки поскромнее получил и переводчик. Подарками оба остались довольны. Получая из рук Беньовского кубок цветного стекла, Ребеариверу, зять вождя, сказал с удивлением:
— Я
— Ты прав. Эта бесценная реликвия досталась мне в наследство от потомков великого властелина.
— Так это ты тот самый большой белый человек, которого старосты называли уважительно Ампансакабе как владельца наследственного медальона?
— Тот самый, как видишь.
— Говорят, этот серебряный медальон имеет магическую силу.
— Огромнейшую.
Ребеариверу сказал что-то Ламбуину и потом склонился в низком поклоне перед Беньовским и, выпрямившись, благоговейно поцеловал его медальон. То же самое сделал вслед за зятем и вождь, а потом их примеру последовали старейшины.
— Видите? — многозначительно, с задором азартного игрока произнёс Беньовский, обращаясь к компаньонам. — Почитают ещё малагасийцы своего властелина.
Компаньоны, поражённые впечатляющим зрелищем, помалкивали. Только Колеруа шепнул стоявшему рядом с ним Пети:
— Этот Морис сущий дьявол или великий мошенник, ловко разыгравший спектакль.
— Согласен с вами, — также шёпотом ответил ему Пети. — Если он и дурачит всех нас, то делает это весьма ловко.
С Ламбуином Беньовский заключил устное соглашение, подкреплённое целованием медальона с эмблемой великого властелина. Местный вождь соглашался на открытие в районе мыса Святого Себастиана торговой фактории и на свободную продажу привезённых товаров во всех подвластных ему селениях. В порядке дружеской услуги Ламбуин посылал в распоряжение компании рабочую силу — три десятка молодых малагасийцев, которые могли быть использованы на заготовке строительного материала, возведении склада товаров и дома для приказчиков и охраны. Он, вождь Ламбуин, и приезжие заморские купцы отныне будут кровными друзьями.
Эту часть устного соглашения Морис Август перевёл компаньонам и спросил, нет ли с их стороны каких-нибудь возражений. Возражений не последовало.
— Видите, господа, моё влияние здесь что-нибудь да значит, — самодовольно сказал Беньовский компаньонам.
Далее Ламбуин пожаловался Морису Августу, что у него сложились далеко не дружественные отношения с северным соседом, вождём сакалавского племени Буэни, который платит дань королю Имерины и получает от него оружие. Этот Буэни стремится подчинить себе южных соседей и не раз угрожал Ламбуину войной.
— Друзей мы не оставляем в беде, — многозначительно изрёк Морис Август. — В случае опасности мы поможем тебе, нашему другу. И твой северный сосед не посмеет больше наносить тебе обид.
Эти слова Беньовский не стал переводить компаньонам. Однако один из них спросил настороженно:
— Что вы сказали, граф, вождю?
— Так... ничего существенного. Общие , слова о дружбе. Туземцы это любят.
Практическая деятельность компании началась.
От Ребеариверу Беньовский узнал, что от прежнего французского экспедиционного корпуса, которым когда-то доводилось ему командовать, практически ничего не осталось. Одни солдаты умерли от болотной лихорадки, другие отплыли с острова. Строения бывшего форта пришли в ветхость и запустение, и их поглотили тропические заросли. Заброшена и церковь. Уехал за отсутствием паствы священник. Весь местный гарнизон состоит теперь из десятка солдат во главе с сержантом, оставленных для охраны торговых складов. Солдаты не французы, а наёмники-индийцы. Лишь сержант, кажется, белый.
Строительством руководил капитан Гратероль, француз, служивший прежде в инженерных частях. А Пети отвечал за торговлю, которая шла вяло, хуже, чем можно было ожидать. Малагасийцы довольствовались малым и в быту обходились преимущественно предметами домашнего ремесла. Если малагасиец имел в хозяйстве две кастрюли, то он задумывался — а нужно ли покупать третью? Более охотно раскупались ножи, топоры, рабочие инструменты. Другая проблема возникала с оплатой. Хорошо, если у покупателя находились турецкие или португальские монеты. А часто не было никаких, и покупатель предлагал в обмен на нужный ему товар гроздь бананов или другие местные продукты, в которых акционеры не нуждались.
По приглашению Ламбуина Беньовский, сопровождаемый свитой, нанёс ему визит. Принимали его малагасийцы торжественно, как почётного гостя. Устроили в честь него пиршество с плясками и выступлением музыкантов. Морис Август приглашал и компаньонов присоединиться к нему. Но большинство отказалось, а Колеруа даже огрызнулся:
— Мы торговать приехали, а не развлекаться.
— Ошибаетесь, мой друг. И развлекаться, если это нужно для укрепления добрых отношений с туземцами, — возразил ему Беньовский.
Потом Морис Август пригласил Ламбуина со старейшинами на корабль, угощал их и одаривал подарками.
Отношения Мориса Августа с компаньонами опять становились напряжёнными. Акционеры упрекали его в эгоизме и честолюбии, в том, что собственные своекорыстные интересы он ставит выше интересов компанейских. Высказывали неодобрение, что он слишком щедр на подарки туземцам, сделал неоправданно большую скидку лавочнику при продаже ему оптовой партии товаров. И вообще он, Беньовский, не вникает в то, как плохо идёт торговля. Он совсем не осведомлён об особенностях местного рынка.