Каторжник император. Беньовский
Шрифт:
— Если на то будет Божья воля и доброе расположение моего короля, — скромно ответил Морис Август на комплимент герцога.
— Порадую вас. Мне удалось убедить его величество, что было бы неблагоразумно не воспользоваться обширными познаниями, приобретёнными смелым путешественником в странах азиатского Востока. Человек такого практического опыта и таких познаний мог бы с успехом осуществить идею колонизации и экономического использования Мадагаскара.
— Тронут добрым расположением ко мне вашего сиятельства.
— Дело не в моём расположении, а в государственных интересах Франции. Его величество сперва заколебался. Короля смущала большая
— Передайте, ваше сиятельство, мою нижайшую признательность графине Дюбарри за участие.
— Графиня заслуживает всяческой признательности. Но почему бы вам не отблагодарить вашу добрую фею лично? Дюбарри любит общаться с интересными людьми, писателями, музыкантами, учёными, покровительствует им. Уверен, что отважный путешественник её также заинтересует. Салон графини открыт для гостей каждый четверг. В один из прошлых четвергов наш знаменитый поэт и драматург Жан Расин [50] читал свою новую поэму.
50
Расин Жан (1639—1699) — французский драматург, классицист. Автор трагедий «Британию», «Береника», «Фёдра», «Ифигения» и др.
— Непременно воспользуюсь вашим добрым советом, герцог.
— И не прогадаете. Вам величайше предписано приступить к формированию корпуса волонтёров и по прибытии на Мадагаскар мирно внедряться в туземные территории и постепенно расширять французские владения, приводить туземцев под высокую руку нашего всемилостивейшего короля и обеспечить рынок для французских товаров. Это самая общая программа вашей деятельности. Более конкретные инструкции получите от морского министра.
Поддержав ещё короткий светский разговор с полковником, министр дал понять, что более не задерживает его.
— Навестите графиню Дюбарри, — сказал герцог напоследок. — И не забудьте — графиня принимает по четвергам.
С морским министром был более обстоятельный разговор. Граф де Бойн начал с того, что спросил Беньовского, какого размера жалованье ему было положено. За множеством дел министр этого не помнил.
— Жалованье мне было определено в восемь тысяч ливров в год, — ответил Беньовский и подумал, что при дороговизне парижской жизни, расходах на престижную квартиру, необходимость поддерживать реноме светского человека сумма не так уж велика. А тут ещё приезд Фредерики со свояченицей, затраты на подарки, приём гостей.
— Теперь ваше жалованье увеличится до девятнадцати тысяч ливров.
— Благодарю вас, граф.
Беньовский был несказанно обрадован приятной новостью. Теперь он сможет разделаться с долгами, обретёнными с приездом жены, и главное — выплатить задолженность владельцу «Белой лилии».
Говорили о формировании корпуса волонтёров. Его штатная численность была определена в двести пятьдесят человек. Волонтёры по мере их вербовки должны были сосредоточиваться в Лорьяне. Беньовский получил согласие министра привлечь поляка-эмигранта Мечислава Ковача в качестве своего заместителя. Ковач мог рассчитывать на получение звания капитана французской армии.
Потом де Бойн вручил Морису Августу письменную инструкцию и предложил здесь же ознакомиться с ней. Если у командира корпуса возникнут какие-либо вопросы или неясности, то их можно разрешить тотчас же. Инструкция была краткой и умещалась на нескольких листах. Она показалась Беньовскому туманной, неопределённой. Неясным был вопрос о его подчинённости. Согласно инструкции он вроде бы подчинялся губернатору Иль-де-Франса, островных владений в Индийском океане, охватывавших острова Маврикий и Реюньон. Но в то же время командир экспедиционного корпуса был фактически предоставлен сам себе, получая право непосредственно сноситься с морским министерством, отчитываться перед ним в расходах, а у властей Иль-де-Франса требовать необходимых для экспедиции припасов и денежных сумм. Беньовский не стал обращать внимание министра на противоречивую неопределённость инструкции в этом пункте. Он даже подумал, что эта неопределённость даёт ему свои преимущества и позволит создать себе на Мадагаскаре независимое положение, избежать какой-либо зависимости от губернатора Иль-де-Франса.
Все объективные исследователи едины во мнении, что морское министерство допустило серьёзный промах, предоставляя командиру корпуса волонтёров широкие полномочия, не определив при этом со всей чёткостью взаимоотношения и субординацию между ним, губернатором Иль-де-Франса и морским министром. Инструкция свидетельствовала о том, что министерство графа де Бойна не представляло себе, как произойдёт колонизация Мадагаскара при помощи двух с половиной сотен завоевателей, всякого случайно завербованного сброда. А это всё открывало перед Морисом Августом Беньовским самые широкие возможности для самовольных действий, корыстных поступков, злоупотребления своим положением.
В ближайший четверг Морис Август решился посетить салон Марии Жанны Дюбарри. Жене он сообщил, что удаляется для деловой беседы с министром. Фредерика непременно затеяла бы утомительный разговор о новом платье. К тому же он не знал, принято ли приходить в салон королевской фаворитки с жёнами.
— Полковник барон де Бенёв, путешественник, — отработанным голосом возгласил дворецкий, когда Беньовский вошёл в просторный зал, казавшийся из-за обилия зеркал беспредельным. Мария Жанна в платье-кринолине из серебряной парчи, с бриллиантовой диадемой полумесяцем, украшавшей пышный белокурый парик, покинула гостей и сделала два шага навстречу новому гостю.
— Рада вам, барон. Наслышана о вас от герцога д’Эгильона, — сказала Дюбарри певуче, протягивая Беньовскому руку для поцелуя.
— Вы замолвили за меня слово его величеству. Приношу вам, графиня, искреннюю благодарность и признательность. Навеки ваш покорный слуга, — сказал подобострастно Морис Август, целуя Марии Жанне руку в белой кружевной перчатке.
— Ах, его величество так занят государственными делами, что порой ему приходится напоминать то об одном, то о другом!
— Вы добрый гений его величества и мой тоже.
Дюбарри, привыкшая к лести, жеманно улыбнулась. Она произнесла какие-то малозначащие фразы. Заметила, что путешественника, должно быть, подстерегают на каждом шагу опасности, всякие там штормы, лихорадки, людоеды. Беньовский поддакивал собеседнице и оценивающе разглядывал её. В этой двадцатисемилетней красивой женщине, главной королевской фаворитке, преемнице знаменитой мадам Помпадур, угадывалась властолюбивая, хищная натура. Искусно наложенный грим скрывал морщинки, следы бурно прожитой молодости. Она благоухала самыми дорогими парижскими духами.