Катынь. Ложь, ставшая историей
Шрифт:
Впрочем, с «расстрельными ямами» Волынского кладбища тоже всё не так просто. Так, в июне 2005 года, при закладке фундамента церкви неподалёку от кладбища была обнаружены могила [194] . Находилось в ней около 30 человек, судя по остаткам одежды, тела принадлежат гражданским лицам, похоронены весной или осенью. Погибшие уложены в ряд, убиты выстрелом в голову. Среди них есть женщины и дети, что однозначно указывает «авторов» расстрела [195] . Так что и рвы на Волынском кладбище неизвестно, кто наполнял…
194
Заявление общества «Мемориал» о массовом захоронении в районе Волынского кладбища в Твери. // Тверская жизнь. 2005, 25 июня.
195
Напоминаем: в СССР детей не расстреливали никогда и ни при каких обстоятельствах.
Исследователь Катыни Сергей Стрыгин, который в 1996 году побывал в Твери, узнал от местных краеведов ещё об одном месте захоронения. У них есть данные, что до войны расстрелы производились на территории тюрьмы, которая находилась тогда на месте нынешнего СИЗО № 1, а хоронили на расположенном в нескольких сотнях метров, на другом берегу Волги, Неопалимовском кладбище. В этом есть логика: зимой гораздо проще перебраться на другой берег замёрзшей реки, чем ехать по городу куда-то ещё. Кроме того, во время строительных работ на территории СИЗО в земле нашли останки около 100 человек и фрагменты польского военного обмундирования.
Считается, что тех, кого репрессировали не в городе, а в области, хоронили в Медном. Но тут свидетельства куда более кислые.
«Житель д. Слобода Фадеев Евгений Александрович, допрошенный в рамках уголовного дела о польских военнопленных, показал следующее. Деревня Слобода расположена непосредственно на дороге, ведущей от с. Медное к дачам НКВД. Фадеев Е. А. рассказал, что в период 1938–1940 гг. он был мальчишкой и помнит, что почти каждый вечер на дачи проезжали 2–3 грузовые машины, наглухо закрытые брезентом. Машины возвращались примерно через час. Территория дач строго охранялась солдатами в форме НКВД».
Ну конечно, что же могут возить на дачи закрытые брезентом машины? Только трупы…
«Бывший сотрудник УКГБ, работавший после ухода на пенсию сторожем на дачах УКГБ В. … показал, что он поддерживал отношения с бывшим комендантом УНКВД Б., принимавшим участие в расстрелах, и работавшим до него сторожем З. Последние в беседе с В. говорили, что в северо-восточной части территории дачного участка имеются захоронения репрессированных в довоенное время граждан».
Как видим, маразм в Твери крепче, чем в Смоленске. Там расстрелы производились возле дома отдыха НКВД, что хоть как-то можно объяснить — например, палачи хотели устроиться с удобствами. Но в этом случае расстрелы проводят где-то в другом месте, а вот хоронить трупы возят к дачному посёлку НКВД, где отдыхают высокопоставленные чекисты с жёнами и детишками. Они что — во всей области другого места не нашли? Или в Калининском УНКВД придерживаются того мнения, что труп врага хорошо пахнет?
А теперь — обещанный сюрприз.
«При рассмотрении вопроса о массовом захоронении под с. Медное нельзя обойти вниманием следующее обстоятельство. В период войны с 1941 по 1943 г. в районе с. Медное находились эвакогоспитали №№ 1427, 1783, полевой подвижной госпиталь № 501, а также медико-санитарные батальоны №№ 258, 265, 522. По данным архива военно-медицинских документов Тверского облвоенкомата, захоронение советских воинов, умерших от ран в госпиталях, санбатах, производились в районе с. Медное. Большинство граждан, упоминавшихся в настоящем заключении в связи с захоронением под с. Медное, подчёркивали о наличии захоронений на территории дач УНКВД советских воинов 29-й армии, умерших от ран».
А кроме того, по данным Калининского УКГБ, там же хоронили и расстрелянных активных немецких пособников.
Точное место вроде бы указывают данные немецкой аэрофотосъёмки, обнаружившие в окрестностях Медного некие «бесформенные, но организованные ямы» [196] , которые, в принципе, могли быть захоронениями. Эти снимки попали к американцам, были ими расшифрованы и переданы полякам. Но поскольку сделаны они в августе 1942 года, то могут показывать всё что угодно, от братской могилы умерших от ран до полкового склада боеприпасов. Или, например, бурты с турнепсом соседнего колхоза…
196
Шарков Ю. Ямы памяти. // Вече Твери. 2006. 26 января.
Откуда же изначально пошла информация о кладбище в Медном? Первое упоминание исходило от тверского общества «Мемориал». Уже в ноябре 1988 года на митинге они говорили о 10 тысячах казнённых в Калинине поляках. Откуда появились эти сведения, если документы о «разгрузке» Осташковского лагеря нашли лишь год спустя? И почему 10 тысяч? Не хотелось отставать от Смоленска?
Когда выяснилось, что «расстрелянных» поляков было всего шесть тысяч, «Мемориал» поступил просто, отнеся лишние четыре тысячи придуманного им числа к жертвам репрессий. При этом никто не интересовался не только тем, было ли вообще на территории Калининской области столько жертв «тридцать седьмого года», но и самим наличием могил, которые начали раскапывать лишь в 1991 году. С мемориальских митингов, минуя ряд инстанций, это число — 6 тысяч поляков и 4 тысячи советских людей — обрело официальный статус. Более того, стало откуда-то известно, что 55 % из них были крестьянами, 20 % рабочими, а 10 % священнослужителями. Интересно, имелось ли вообще в Калининской области (не считая самого города) 400 священников?
Сегодня в Медном создан мемориальный комплекс, для чего снесены дачи, которые будто бы стоят прямо на «смертных ямах». При этом ни один из тех, кто занимается поисками, наверняка не стал бы строить дачу над массовой могилой, да ещё такого размера — и по причине возможной заразы, да и страшно, знаете ли… Но чекисты — они же упыри по определению, и поэтому, прекрасно зная о том, где размещают посёлок, всё-таки строили свои дачи.
«Ещё одна необъяснимая с точки зрения нормальной психики деталь — более десяти тысяч тел убитых было зарыто в нескольких десятках метрах от комплекса служебных дач НКВД, места отдыха и, как сейчас говорят, релаксации. Убийцы набирались сил рядом со своими жертвами…» [197]
197
Шамбарова М. Ржавые кресты Медного. // Тверская жизнь. 2003. 29 октября.
— писала газета «Тверская жизнь».
Но надо учесть ещё и то обстоятельство, что на снос дач было выделено три миллиарда рублей… когда дают деньги, которые предстоит осваивать, обычно что надо, то и находится. А газетчики потом объяснят, какими монстрами были чекисты…
Итак, официальная цифра — 10 тысяч похороненных жертв репрессий, из которых 6 тысяч — поляки. А реальная?
Вернёмся к «Катынскому синдрому»:
«С 15 по 29 августа 1991 г. в дачном посёлке УНКГБ по Тверской области, в 2 км от посёлка Медное, также с участием представителей польских правоохранительных органов, судебно-медицинских экспертов и других специалистов была проведена вторая эксгумация.
В 30 откопанных ямах обнаружены костные останки, принадлежащие не менее чем 243 человеческим трупам. Многочисленные найденные в ямах предметы (части польской военной формы и различной полицейской и военной атрибутики, письма, квитанции, обрывки газет с датами весны 1940 г., списки военнопленных Осташковского лагеря…»
Че-го?! Какие списки военнопленных? Вы можете представить себе чекиста, который, приведя приговор в исполнение, бросает сверху список, между прочим совершенно секретный и подлежащий возврату? Такого не было даже в Катыни, разве что в Виннице на трупах «находили» приказы об аресте.
Ошибка? Но среди авторов книги «Катынский синдром» — тот самый следователь ГВП Яблоков, который непосредственно вёл расследование, тут ошибки быть не может… И снова всё то же, что и в Козьих Горах и в Пятихатках — письма, квитанции, обрывки газет, которые можно прочесть спустя полвека…