Катюша
Шрифт:
Аллеи и могилы были покрыты сплошным ковром опавшей листвы, и это казалось ей правильным — дворникам с их метлами не стоило нарушать эту тишину шарканьем и сиплым прокуренным кашлем.
Гроб опустили в могилу, веревки были вытянуты наверх, молодые, спортивного вида парни, аккуратно подбирая полы своих черных пальто, бросили в могилу по горсти сырого суглинка, и за дело взялись землекопы в одинаковых, защитного цвета телогрейках и перепачканных землей кирзовых сапогах. Наконец, кряхтя от натуги, они водрузили в изголовье небольшой куб черного мрамора, получили от одного из молодых людей
Обладатели черных пальто тесной группой двинулись к выходу с кладбища, где, как помнилось Кате, их ждали машины. Один из них не спешил уходить. Он некоторое время стоял над свежей могилой, опустив непокрытую голову, потом вынул из кармана сигареты и закурил, по-прежнему неотрывно глядя на мраморный куб.
— Серый, ты идешь? — окликнули его.
— Поезжайте без меня, — отозвался тот, кого называли Серым. — Я позже подъеду.
Когда на кладбище стало совсем тихо и пусто, Катя выбралась из своего укрытия и тихо подошла к Серому. Уловив краем уха шорох потревоженных листьев, тот вздрогнул и резко обернулся, быстро засунув правую руку в глубокий карман пальто. Увидев Катю, он снова обмяк и отвернулся.
— Здравствуйте, — сказала Катя.
— Иди отсюда, — не оборачиваясь, посоветовал Серый.
— Я по делу, — сказала Катя. — Ты был его другом?
— Я же сказал: иди отсюда. Ведь объяснили же вам, тварям: не лезьте сюда сегодня, не до вас... Шлюх тут только не хватало. Уйди, пока морду на сторону не своротил.
— Ты меня с кем-то путаешь, дружок, — сухо сказала Катя. — Во-первых, я не шлюха, а во-вторых, мне плевать на твой вонючий траур. Я была с ним, когда его убили, и это я, а не ты, нашла того человека и всадила ему пулю в затылок. И если ты еще раз гавкнешь на меня, я тебя уложу прямо здесь. Из этого вот пистолета.
Она достала из кармана куртки и показала Серому пистолет. Тоскливая щенячья поволока в глазах Серого сменилась острой радостью, а потом недоверием.
— За такой базар отвечать надо, — сказал он.
— Ответить — не проблема, — сказала Катя и протянула Серому пистолет. — Не узнаешь?
— Дай-ка глянуть... Точно, Студента пистолет! Где взяла?
— Сам дал... Теперь ты мне веришь?
— Хотелось бы. А ты точно того козла замочила?
— Точнее не бывает.
— А ты не подсадная? Что-то все у тебя, как в сказке, получается: и со Студентом ты была, когда его грохнули. Сама ты, заметь, жива и здорова. И гада того ты замочила, а у Валеры в голове, между прочим, дыра на девять миллиметров...
— Угу, — сказала Катя, извлекая из-под куртки “люгер”. — Вот из этого ее сделали.
Серый побледнел:
— Т-твари. Такого парня... Говорил я ему: не трогай ты этого долбанного Костика...
— Да он его и не трогал. Костик — тоже моя работа.
— Так это в твоей квартире его нашли?
— В моей.
— Слушай, ты кто — суперкиллер?
— Я Катя. Просто мне очень надо достать Банкира, понимаешь?
— Зачем тебе Банкир?
— Очень хочется посмотреть, какой камень поставят на его могилку.
— С ума сошла, чумовая... Ты соображаешь, что говоришь?
— Это он не соображал, что делает, когда отдавал
— Как-то это все быстро у тебя... Подумать бы надо.
— Боишься, Серый?
— Я тебе не Серый, а Сергей Леонидович. Откуда мне знать, что ты не с Банкирова голоса поешь?
— Да, знать ты этого не можешь... Ну, и что ты теперь собираешься делать?
— Что-то придумаю... с голоду не помру.
— Да, с голоду ты точно не помрешь. Просто не успеешь. Сам подумай, чудак, — торопливо сказала Катя, увидев, как вскинулся ее собеседник. — Ведь это ты со Студентом на пару того хмыря в микрорайоне подстрелил?
— А ты-то откуда знаешь?
— От верблюда... Ну, как ты думаешь, долго ты теперь проживешь? У Банкира руки развязаны, Студента схоронили, люди свободны, так что тебя шлепнут мимоходом, чтобы под ногами не путался.
Они уже шли по аллее, шурша листвой, как парочка влюбленных. Катя тоже закурила и искоса поглядывала на Серого из-под темных очков. Серый колебался, и тогда она неторопливо наложила последний штрих.
— В принципе, — сказала она, — я могу обойтись без тебя. Вполне могу, поверь (это было чистой воды вранье, но Серый этого знать не мог). У меня в отличие от тебя в этом деле прямой интерес — за меня Банкиру денежки заплачены. Заодно и за Валеру отомщу, раз уж тебе недосуг. А ты, конечно, рви когти. Мальчик ты молодой, все у тебя впереди, зачем же шкурой рисковать? Может, если хорошо зароешься, Банкир тебя и не достанет...
— Фильтруй базар, — сквозь зубы процедил Серый.
Он был бледен, и на скулах его играли желваки. Катя усмехнулась, отвернув лицо в сторону, чтобы он не заметил улыбки.
— Придержи свой жаргон для своих приятелей, мальчик, — резко сказала она, — и не указывай мне, что я должна, а чего не должна говорить. Уж не думаешь ли ты, что можешь меня напугать?
Она остановилась, в упор глядя на Серого черными линзами очков и очень стараясь выглядеть целиком уверенной в себе. Некоторое время они молчали, разглядывая друг друга. Сигарета Серого догорела до фильтра и обожгла ему пальцы. Дернув щекой. Серый уронил сигарету на асфальт.
— Ну? — спросила, наконец, Катя.
— Почему ты пришла ко мне? — вопросом на вопрос ответил Серый.
— Валера про тебя рассказывал, — пожала плечами Катя. — И потом, мне понравилось, что ты остался возле могилы, когда закончилась вся эта церемониальная бодяга.
— И чего ты хочешь?
— Я хочу спокойно жить.
— Так живи спокойно, кто тебе не дает?
— Так уж вышло, что жить спокойно я смогу только после того, как отправлю Банкира землю парить. Сначала Банкира, а потом Профессора.
— Профессора? — удивился Серый. — Так Банкир же его давным-давно... того... и на Валеру свалил. Из-за этого же все и началось.
— Ты так думаешь? — спросила Катя голосом, которым обычно разговаривают с милыми, но глуповатыми детьми. — Боюсь, ты ошибаешься. Именно Профессор заказал оба убийства.
— Какие еще оба? — не понял Серый, не отличавшийся, как видно, остротой интеллекта. — А кого еще замочили?
— Меня, — пояснила Катя. — Только не до конца. Костик, понимаешь ли, собирался, да на полдороге яйца потерял.