Каурай. От заката до рассвета. Часть 2
Шрифт:
Воробей попытался отогнать стервецов, но только зря потратил силы — ребятня увязалась за ними вплоть до самой кузницы, но близко подходить не стали, задержавшись на расстоянии полета стрелы от нее.
Пусть какой-то черт и дернул Горюна обосноваться почти на границе с Рыжим лесом, отыскать его обитель не составило большого труда: в небо валил жирный столб дыма да на всю округу раздавались звонкие удары кузнечного молота. Работа была в самом разгаре.
Стоило им показаться у ворот, как на привязи забилась
— День добрый, — кивнул одноглазый кузнецу. Собака носилась как оглашенная, силясь порвать привязь и броситься на незваного гостя. Горюн хмурил брови и не думал осаживать свою подопечную.
— Уж точно не в твоей компании, опричник, — наконец отозвался он. — Очень надеюсь, что ты заплутал.
— Нет, я к тебе. Дело есть.
— Я с опричниками никаких дел не вожу, — покачал головой Горюн. — Опричник у порога — жди беды. Езжай отсюда подобру-поздорову!
— Мне нужно твое кузнечное ремесло. Убери свою псину.
— В остроге есть кузнец. Он с радостью подкует твою кобылу.
— Речь не о кобыле. Мне нужно, чтобы ты помог мне со сталью, — кивнул одноглазый на свою новенькую саблю, которая торчала из переметных сумок. — Дело срочное, а острожный кузнец только подковы ковать и умеет. Деньгами не обижу.
— Денег с меня довольно, благодарю, — сплюнул Горюн и направился обратно в кузницу. Хлопнула дверь, оставив одноглазого один на один со злющей псиной. Кузница снова запела голосом кузнечного молота.
— Горюн-то у нас с характером! — прыснул со смеху Воробей, не слезая со своего чалого. — Нечего было и пытаться. На него лишь один Кречет влияние имеет, да панский наказ. Неча было и пытаться.
Одноглазый выругался и, не собираясь возвращаться с пустыми руками, решительно отворил калитку. Шавка только этого и ждала — задыхаясь от лая она подскочила месте, всеми силами норовя вцепиться гостю в штанину. Каурай приподнял повязку и обжег ее до самых костей. Лай обернулся испуганным визгом — собачонка с жалобным скулежом юркнула в свою конуру.
Звон кузнечного молота мигом оборвался, и Горюн снова распахнул дверь, сжимая тяжеленный боевой молот в крепко сжатых пальцах. Едва ли именно им он ковал подковы да правил косы. Таким орудием сподручнее вбивать врагов в землю, как гвозди.
— Ты чего не понял?! — процедил он сквозь зубы при виде того, как Каурай привязывает Красотку к забору.
— Я думал ты сказал “заходи, гость дорогой”, — ухмыльнулся одноглазый и достал ножны с саблей.
— Что ты сделал с моей собакой? — сжал зубы кузнец.
— Припугнул немного, уж больно шумная она у тебя, — пожал плечами Каурай. — Ничего страшного, оклемается.
— А ты чаво тут? — прикрикнул он на Воробья, который, рассевшись в седле и покуривая, наблюдал за их перебранкой.
— Ничего, — пыхнул тот вонючим дымом. — За ним я приставленный. Шоб не помял ты его, горемычный.
— Иди за жинкой следи лучше, ушибленный! — разозлился Горюн и чуть покачнулся вперед, но вовремя сдержал свою злость. — И за детьми своими. Вона их сколько на холме столпилось. Тебя поди ждут?
— А ты деток не касайся, понял? — сплюнул Воробей. — У тебя тута свой был? Где он, всплыл?
— А ну пошел прочь с моего двора! — прошипел Горюн и покрепче перехватил оружие.
— Но-но! — заволновался Воробей, когда Горюн пошел на него с молотом наперевес. — Я тут дельце особой важности выполняю. Приказ воеводы охранять этого!
— Я бы тебе и свои портянки не доверил охранять. Пошел прочь, я сказал!
Воробей зыркнул на него взглядом полным презрения, развернул чалого и ударил его по бокам.
— Не задерживайся, одноглазый, — бросил он через плечо и умчался, подняв ворох пыли.
Даже когда пелена осела, Горюн еще какое-то время стоял, всматриваясь в удаляющуюся фигурку, потом положил молот на широкое плечо и повернулся к одноглазому, который терпеливо ожидал его с саблей в вытянутых руках.
— Я тебе все сказал, — даже не поглядел на нее кузнец. — Иди к острожьему мастеру. Он хоть и бездарь, но заточить ее сумеет.
— И снова ты не прав, мастер Горюн. Ее нужно перековать. Это же твоя работа?.. Да опусти ты свои глаза, мастер, устал уже держать!
Горюн только вытянул губы в нитку и покрепче перехватил молот. Каурай грешным делом подумал, что строптивый кузнец сейчас вытворит какую-нибудь глупость, но тот все же соизволил мельком взглянуть на саблю.
— Сабля хорошая, но для моей работы бесполезная, — взвесил ее в руках одноглазый. — Ей нужна должная закалка, но не на обычном масле. Такого в ваших краях не водится, поэтому — вот.
Следом он вынул из-за пояса кинжал, который ему подарила Ванда, и обнажил его перед глазами кузнеца.
— Видишь красноватые прожилки? — продемонстрировал он изящный дымно-темный клинок, взвесив его на указательных пальцах. — Это не простая имлианская сталь, а сплав, закаленный кузнецами Мамуры, это далеко отсюда. Как говорят, они получают ее из компонентов небесного железа, которое находят в кратерах Марк-абай и выменивают на рабынь. Это тоже далеко. Деталей технологии я не знаю — мамурские кузнецы не спешат делиться ею с первым встречным, но закаляют они металл на каких-то смесях собственного изготовления. Таких ножей можно по пальцам пересчитать, и стоит он очень дорого. Думаю за один такой легко можно взять боевую лошадь, а то и две. Или от пуза кормить семью пару лет или даже больше.