Каверзное дело в тихом Сторожце
Шрифт:
– Мне чего, шукайте, коли пришли.
Ушинский уже поднял люк в полу кухни, позвал понятого.
– Прошу и вас, Дарья Ивановна. Покажите, пожалуйста, как обычно сидел ваш муж.
– Як? Сидел и сидел... У кадочки... Стакан у него там...
Дарья вздохнула и полезла за Ушинским в подполье.
Загаев остался в горнице, смотрел через занавеску на окне в густые вершины яблонь и вишен, прислушивался к грохоту, реву машин рядом на стройке корпуса швейной фабрики и обдумывал, что же теперь делать, где и что искать...
Из подполья глухо донесся
– Константин Васильевич, эврика! Тайничок аккуратненький, в бревне, за кадушкой с огурцами. Ай да плотник был покойный!
Дарьина голова все еще торчала из люка. Хилькевич подхватил вдову под мышки, снизу подсадил понятой, Она постанывала, хватаясь за сердце.
Все сгрудились у стола, и Ушинский осторожно снял с банки самодельную крышку, извлек ветхую тряпицу.
– Ого! Гляди-ка!
– зашептались понятые.
Под тряпицей деньги. В разных купюрах. Сотенные, полусотни, двадцатипятирублевые, десятки, немного пятерок.
– Дарья Ивановна, вы знали о тайнике?
Вдова, словно окаменев, не слыша вопроса, смотрела в банку,
– Дарья Ивановна, очнитесь. Вы знали?!
– А? Божежки, у него ж и штанов-то путных не было...
– Вы видели эту банку?
– Банка, мабудь, моя. В клуне валялась. Давно ее там не бачу, вона эвон где! Люди добрые! Зиновий-то, при его-то здоровьишке... харчи добры нужны были... Лекарства...
Считали деньги. Загаев и один из понятых записывали подсчитанные суммы. Дарья сидела на табурете, на деньги не смотрела, шевеля беззвучно губами, разглаживала, расправляла юбку на колене.
– Все, - сказал Ушинский.
– Сколько насчитали?
– Восемь тысяч семьсот двадцать пять.
– Для плотника-халтурщика многовато. Дарья Ивановна, да очнитесь же! Запомните: про обыск никому ни слова, даже брату. Ради вашей же безопасности, Дарья. Ивановна. Вы слышите?
– Слышу... Хаки богаты гроши! А он в драных штанах ходил...
– Ну кто мог предположить, что у Машихина имелись такие деньги!
– вздыхал Хилькевич. Сторожецкого следователя мучило сознание оплошности в начале следствия, он пытался оправдаться - не перед другими, перед собой, оправдания не получалось...
– Кто мог предположить! Существовал Зиня Красный весьма скромно, этакий безвредный пьяница...
– Не могу с вами согласиться, - возразил Загаев.
– "Пьяница" и "безвредный" - несовместимые понятия. Пьяница всегда вреден... А скажите, за последние годы случались в районе и городе крупные кражи?
– Нет. То есть кражи-то были. Но, во-первых, не в таких крупных размерах. Во-вторых, преступления раскрыты, и воры давно отбывают наказание. Не всегда же мы ошибаемся, Константин Васильевич. До сих пор с делами справлялись...
– Хватит вам себя корить, - улыбнулся Ушинский.
– История-то в самом деле каверзная. Давайте лучше подумаем, что дальше? По имеющимся данным, Машихин из Сторожца ни разу не выезжал, к нему тоже никто не наведывался. Выходит, деньги приобрел каким-то образом до приезда в Сторожец.
– Да. Что деньги добыты нечестным путем, сомнения, полагаю, ни у кого не вызывает: как мог ленивый пьяница заработать столько? Остается загадкой почему убили? Проговорился собутыльникам, и Гроховенко с Божнюком хотели завладеть "кладом"?
– Вы по-прежнему полагаете, что расправился с Машихиным кто-то из них? удивился Ушинский.
– Кому же больше? Один или оба, в сговоре.
– Вы не пытались искать другие версии?
– спросил Загаев.
– Других версий не вижу. Или у вас они имеются?
– Подозреваю, что был у Зиновия и третий собутыльник, - и Загаев рассказал о маленькой подробности, которую выяснил Ушинский при допросе Коли Гроховенко, - о сером цвете пиджака у человека, которого видел мальчик.
Хилькевич с сомнением пожал плечами:
– Не бог весть какой довод. Мальчишка мог ошибиться.
Ушинский, подсчитывавший что-то на листке промокашки, отложил ручку.
– Сколько может пьяница машихинского типа пропить денег в течение года? Скромненько пропить, без "гусарства", как говорил Остап Бендер? Вопрос не особенно научный, однако в нашем положении не бесполезный. Предположим, расходовал он пятерку в день. В месяц - полтораста. В Сторожце Машихин жил год и три месяца. Значит, мог пропить две тысячи двести пятьдесят рублей. В тайнике мы нашли восемь тысяч семьсот двадцать пять. Таким образом, первоначальная сумма - около одиннадцати тысяч рублей. Едва ли тихий расхититель досок мог один украсть такую сумму. Так вот, не этот ли таинственный третий собутыльник, некий Мистер Икс, помогал в свое время Зиновию добыть деньги?
– Где же этот Мистер Икс?
– Кто ж его знает. Завтра Константин Васильевич едет в Харьков, там есть у Машихина троюродная сестра, единственная родственница. Может, она прояснит нам кое-что.
4
Загаев приехал в Харьков на рассвете и прямо с вокзала - домой. Жена уже собиралась на работу, Обрадовалась:
– Костя, ты молодец, так кстати вернулся! Вечером в семь у Иры родительское собрание, а мне придется в цехе задержаться. Ты ведь сходишь в школу, Костенька?
– Не знаю, я домой зашел вроде как в гости. В командировке я здесь, проездом. Так что пои гостя чаем и...
– Господи, вот работа! В своем городе - проездом, дома - в гостях! Что у тебя на этот раз?
– Ну, дело... Вечером, наверное, придется вылететь на Урал.
– Сегодня я тебя еще увижу?
– Не знаю. Я позвоню.
– Суп в холодильнике, чай сам заваришь. Обязательно позавтракай хорошенько... Скажи, Костенька, это дело не опасное?
– Пустяки. Один тип присвоил деньги и часть из них пропил, вот и все,
Ее звали Фелицата Гавриловна, по мужу Бранько, Работница гормолзавода.