Кавказцы или Подвиги и жизнь замечательных лиц, действовавших на Кавказе. Книга I, том 1-2
Шрифт:
Между холостыми служащими, офицерами и даже генералами было в обыкновении заводить постоянныя связи с простолюдинками, дочерьми солдатскими и мещанскими. Это происходило, повидимому, от строгости нравов в семейных кругах. Такия связи укреплялись привычкою и прижитием детей, а желание примириться с совестию побуждало согрешавших вступать в законный брак с обольщенными. Этим путем простолюдины нередко входили в родню старинных дворянских фамилий, – что, по уважению местных обстоятельств, необходимо извинить.
Войсками, до прибытия Григория Ивановича, командовал генерал-майор Антон Антонович Скалон, шеф Иркутскаго драгунскаго полка. Комендантскую должность исправлял полковник Елфимов; окружной инженерный командир был генерал-майор Вознов – первообраз старинных инженеров! Он никуда не выходил, занимаясь счетами и сметами, сидел, заперев накрепко
В Омске тогда квартировали: Омский гарнизонный баталион (командир полковник Волосатов), Омская инвалидная команда, инженерная команда, артиллерийская гарнизонная рота и крепостной штат, Ширванский мушкетерский полк, две роты полевой артиллерии – батарейная и легкая, составлявшия бригаду, линейных казаков до 100 и военно-сиротское отделение кантонистов. В Ширванский полк, после выбытия шефа, генерала Лаврова, был назначен полковник Федор Васильевич Зварыкин; артиллериею командовал полковник Парфенек. Между офицерами было много лиц, вполне достойных своего звания, из дворянства казанскаго, оренбургскаго и симбирскаго.
Все части войск, – по словам очевидца, – ожидая смотров новаго начальника, постоянно обучались. Ежедневно происходил развод с церемониею; музыка и барабаны гудели целый день, напоминая, что Омск военное место. Ширванский полк и артиллерия выступили в лагерь для практических занятий. Лагерь полка находился за Казачьим форштадтом, а артиллерии – за Бутырским, совершенно в противоположных сторонах. Палатки, расположенныя в одну линию, были поставлены только для красы, а люди жили в плетневых бараках, довольно прочно устроенных. Все ожидало Григория Ивановича с трепетом, не потому, чтобы могли опередить его какия-нибудь неблагоприятные слухи, а так! В Сибири редко случались встречи и приемы главных начальников, поэтому многие были одержимы подобострастием, доходившим до смешного.
Наконец Глазенап приехал. Разумеется, отборный караул, ординарцы и все офицеры поспешили представиться новому начальнику, ласково их приветствовавшему. После краткаго отдохновения, Григорий Иванович поехал по городу и в лагерь Ширванскаго полка. Оказалось, что лагернаго караула не имелось, люди не жили в палатках, и Глазенап видел, как офицеры перебегали, в халатах, по лагерю. Мимоходом скажем, что самого Григория Ивановича и камердинер даже никогда не видал в шлафроке, и их во всю службу у него не было. Знаменитый его дядя, генерал Михельсон, давший ему первоначальные уроки воинской службы, вселил в него сериозную ненависть к шлафрокам, а потому можно догадаться, как расходилось командирское сердце. Командующему полком, подполковнику Дьячкову, дан был строгий выговор, и предписано, по получении, выступить из квартир (разумее под этим плетневыя бараки) в лагери, где, кроме палаток и форменнаго обоза, ничего не иметь, и лагерное место еженедельно переменять, сохраняя весь воинский порядок по уставу. Халаты только что не преданы анафеме и всесожжению. Таким образом, не весела была первая встреча ширванцев с начальником. Они, имея прежде шефом инспектора, воображали, что нет уже полка лучше их, и, оканчивая почти лагерный срок, теперь, вместо того, чтобы идти на выгодныя квартиры по деревням, начали снова лагерь с перекочевками. В это же время к ним приехал новый шеф, полковник Зварыкин.
Должно и стоит того, чтобы сказать, что такое был Ширванский полк. Офицеры в нем, как уже замечено, принадлежали к очень хорошим семействам и были люди достаточно образованные. Нижние чины – все исполины и стройные красавцы; старика ни одного; рост с 2 арш. 13 вершк. до 2 арш. 6 вершк., особенно между гренадерами. Музыка изрядная для фронта (тогда не наступило еще время щеголять многочисленною музыкою); обоз превосходный; лошади все одной масти, не хуже драгунских, сбруя блестящая с набором; шанцовый и прочие инструменты, полированные, укладывались в футляры, обитые сукном. Григорий Иванович называл это галантерейною лавкою. Квартировал полк в лучших деревнях, широко и прихотливо, отъедаясь на отвал; солдаты шагу не делали пешком, все на подводах, с обилием съестной провизии. Шествие ширванцев в лагерь составляло эпоху. Другой, увидя нескончаемые обозы, подумал бы, что это идут две армии, или целая губерния колонизуется в места обетованныя. Но артели не были так богаты, как в других полках. Щегольство в одежде было замечательно: перевязи, портупеи, ранцовые ремни и сапоги чистили под лак, пуговицы и пряжки полированы. Мундиры и панталоны сшиты отлично. Выправка и стойка были неправильны и некрасивы; маршировали на каблуках с вздернутыми носками, шаг был короток, и потому качки и стуку было много; ружейные приемы делали сильно, но без ловкости и развязки в руках; стреляли залпами хорошо, но рядами слабо. Наконец, шумели во фронте, суетились, толкались. Такия замечания сделаны новым инспектором на первом ученьи новому шефу.
Отличный служака Зварыкин, в полном смысле командир, круто занялся одиночным ученьем, и чрез две недели дал такой развод, что всех удивил быстрою во всем переменою. Натиск этот на Ширванский полк оказался очень кстати. Вскоре получено Высочайшее повеление о выступлении в Россию из Сибирской инспекции полков Иркутскаго и Сибирскаго – драгунских, Ширванскаго и Томскаго – пехотных и 19го егерскаго. Россия заблаговременно притягивала к сердцу государства силы свои на отражение страшнаго неприятеля. Сибиряки, уделив для гвардии цвет свой, – особенно ширванцы, из которых поступило более 600 человек, – в Отечественную войну покрыли себя славою. Каждый знает, как храбрые ширванцы хладнокровно выдержали в Бородинской битве удары несметной французской кавалерии, раз за разом разбивавшиеся о стальную грудь сибиряков.
Инспектору Сибирской инспекции подчинялись войска, растянутыя по всему пространству от Тобольска до Камчатки. За выступлением упомянутых полков, принялись за образование остальных армейских и переформировку гарнизонов, значительно усиленных, например: Омский гарнизонный баталион сделан 3-м баталионным полком; на других пунктах линии составлены новые баталионы. Все это вместе открывало обширное поле деетельности Глазенапа.
Провожание полков до границы Сибирской и осмотры их, как акуратная отчетность, требованная графом Аракчеевым, доставили занятия хлопотливыя. Тогда штабов никаких не было. Адъютант да три писаря с несколькими переписчиками из солдат успевали исполнять все предметы, которыми теперь занимается корпусный штаб. Говорим отнюдь не в осуждение, но обращаем внимание на прежнюю малосложность военных канцелярий, а как дешево оне обходились правительству! Между тем войска находились в порядке, не менее нынешняго; казенное все было сбережено, а быстрота распоряжений изумляла. Начальник, бывало, призвав адъютанта, приказывает: пиши то и то, а нарочный с повозкою был уже готов, стоял у крыльца, и чрез каких-нибудь полчаса скакал по назначению. Не утомляли себя длинными инструкциями, как идти и что делать, т. е. бесполезным повторением того, что каждый офицер с перваго чина должен знать и затвердил. Так бывало, что если кому-нибудь старший скажет: «Вы не знаете службы, вы не знаете своих обязанностей», – это составляло стыд, удар – хоть убирайся в отставку. «Тогда любили служить, а не прислуживаться», – говорит старый воин и очевидец.
На место Ширванскаго полка, в Омск вступил Селенгинский мушкатерский из крепости Усть-Каменогорской. При прохождении его церемониальным маршем, вьючная лошадь с кашеварными котлами, украшенная на голове букетами разноцветных перьев и погремушек [14] , вероятно, чрез меру отягощенная, легла и остановила такой торжественный акт движения перед новым начальником. Скотина не рассуждала, что она делает это вовсе некстати, и что пока ее тащили на сторону и ставили на ноги, полковому командиру досталось порядком.
14
В то время кашеварные котлы возились на вьючных лошадях перед полком.
Селенгинский полк составом людей и исправностию далеко не равнялся с Ширванским; но по фронту был едва ли не лучше. В нем незадолго находились два шефа из гвардии – Скобельцын и Талызин, знавшие службу во всей тонкости: от этого образовались свои фронтовики. Не прошло и полгода после описаннаго смотра, как полк нельзя было узнать и в остальных отношениях. Выбор людей из гарнизонов и рекрут сделал его гвардиею. Мелочь пошла лучшая в егеря, а похуже в гарнизоны и инвалиды. Назначен был новый шеф, на место умершаго генерал-майора Зубова, полковник Мещеряков, – премилое, добрейшее создание. Свободное от служебных занятий время, по старинному обычаю, он любил проводить в кампании за стаканом пунша, но умел держать полк в руках.