Кавказская мельница
Шрифт:
В глубине таверны группа молодых грузин за столом, заставленным бутылками с вином, удивительно красиво поют старинную песню «Шен хар венахи» – «Ты, лоза виноградная, только зацветшая, ветвь нежная, в Эдеме расцветшая…» Слова вроде о лозе, но они иносказательны, это обращение к прекрасной женщине…
А прекрасная женщина рядом. Это та самая Ольга, только на 60 лет моложе. Она сидит в центре таверны и кормит собачку. На пение она не реагирует, возможно, не понимает слов или скрытого смысла… А может просто делает вид, что не понимает.
У входа за столиком другая группа молодых людей. Они оживленно беседуют, но несколько
Один из них, мужчина лет 25-30, одетый так, что его можно принять как за крупного чиновника, так и за военного в штатском, говорит тост. Тост не грузинский, очень короткий:
– Друзья, я предлагаю выпить за всех нас, пусть нашим делам сопутствует успех!
Затем, неожиданно повернувшись к Ольге, он продолжил:
– Сергей Кваснин, – представился он – я пью и за Ваши успехи!
Ольга давно заметила молодого красавца, старательно делала вид, что не замечает его, но при прямом обращении смутилась, несколько отвлеклась, и собачка, неожиданно обретя свободу, выскочила на улицу. Ольга бросилась за ней, поймала и стала ей что-то выговаривать.
В это мгновение Сергей выбежал на улицу, схватил в охапку Ольгу с собачкой и резко затолкнул их обратно в таверну. Они упали на пол.
Ольга возмущена:
– Что Вы себе…
Но договорить она не успела. В этот момент на улице раздалась серия взрывов. Группа Кваснина, те самые шесть человек, выхватывают револьверы и выскакивают на улицу. Один из них открывает стрельбу прямо из дверей.
Паника! Мимо окон таверны бегут люди, повозки и телеги несутся кто куда.
Стрельба наконец прекратилась.
Ольга осторожно выглядывает на улицу. Площадь выглядит ужасно, растеклись густые лужи крови, перед таверной лежат раненые и убитые, видна разбитая карета, окровавленная лошадь еще пытается встать.
Надо срочно уйти от этого ужаса домой к мирной упорядоченной жизни. Но как идти, возможно стрельба еще продолжится.
К площади по Дворцовой во весь опор скачет конный полицейский наряд. Навстречу им выносится пролетка с гвардейским офицером. Это Камо.
Он кричит полицейским:
– Туда, скорее, нападение… Деньги в безопасности. Бежать на площадь!
По Головинскому проспекту в сторону площади несется конный экипаж. В нем тифлисский полицмейстер Балабанский. За ним конвой – шесть конных казаков. Из переулка навстречу им выбегают два бомбиста. Один бросает бомбу.
Убит казак конвоя, а Балабанский и несколько человек ранены. Балабанский выпадает из пролетки, окровавленной рукой надевает очки и лежа на мостовой, открывает огонь по бомбометателям. Первый бомбист убит, второй ранен. Он убегает, не сумев бросить уже готовую к метанию бомбу.
За ним в переулок устремляются два казака. Слышна стрельба.
Подбежавший к Балабанскому казак разрывает свою рубаху чтобы перевязать его.
– Оставь меня, я сам справлюсь. Скорей на площадь…
В двух кварталах от них группа конных полицейских скачет к площади. Из-за поворота навстречу им вылетает уже знакомая пролетка с «гвардейским офицером» – Камо.
Он кричит:
– Скорее на площадь, деньги в безопасности!
Полицейские
Дело сделано!
Сергей увидел на площади среди раненых своего человека. Отари Гогуа был ранен осколком бомбы, ранен тяжело, его нужно было срочно убрать с площади любым способом. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он попал в руки полиции.
Сергей остановил двух своих людей. Они подняли Отари и понесли к брошенной арбе. Ее хозяин сбежал, ему нужно было думать, как спастись, а не о своем имуществе. Раненного уложили в арбу, укрыли какой-то рогожей так, что его стало практически не видно, и скрылись в армянском базаре.
Все остальные участники нападения тоже уходят через армянский базар. Благо, он рядом с площадью. Это ряд узеньких улиц, с бесчисленными лавчонками, стоящими очень тесно, почти друг на друге. Портные сидят перед входом, поджав ноги, с нитками в зубах, на глазах у всех спокойно шьют свои черкески, снимают мерки, утюжат и стегают. Цирюльник мылит щеки и бороду черноусого грузинская франта, или голую синюю голову мусульманина и, громко звякая своими ножницами, перебрасывается шутками с соседями и прохожими. Все моются, бреются, стригутся, одеваются и раздеваются, как у себя в спальне, на этом, родном для них гостеприимном базаре.
Происходящее невдалеке на площади их совершенно не трогает. Стреляют? Ну и что? Тут всегда стреляют…
Базар как будто специально устроен так, чтобы скрываться после теракта. Ушедших в это хитросплетение узких улиц найти уже невозможно.
Сергей Кваснин задержался, нужно было проверить, что более никого из нападавших на площади не осталось. Уйти он не успел.
Очень быстро город был плотно закрыт армией и полицией, кругом конные армейские и полицейские патрули, блок-посты на перекрестках, дороги перекрыты, кажется, что и муха не пролетит. На улицах вблизи площади задерживают всех прохожих, возможно среди них террористы или хотя бы свидетели. Ольга хочет уйти, но полицейские задерживают и ее. Всех арестованных свозят в участок. Там, среди задержанных, Ольга видит и Сергея Кваснина.
В участке толкотня, за всеми столами идет допрос свидетелей и подозреваемых. Громко возмущается какой-то грузин в чохе 2 .
Полицейский следователь пригласил Ольгу для опроса.
– Я не пойму, почему меня задержали. Я приехала из Баку к родственникам, здесь живет мой дядя, Алхазов Михаил Александрович. Он кажется тайный советник. Свяжитесь с ним. Вы…
Ольга шелковым платочком вытирает слезу, на минуту умолкает.
– …Вы можете спросить его о моей благонадежности.
2
Верхняя мужская одежда у народов Кавказа: приталенная, обычно из шерстяной ткани. В отличие от черкески чоха имеет стоячий воротник, длину – до колен, рукава – до локтя, с разрезами. Вместо ремня подпоясывается кушаком. Эта одежда выгодно подчеркивала узкую талию и широкие плечи мужчин.