Кавказский фронт Первой мировой войны

Корсун Николай Георгиевич

Все эти задачи должны быть исполнены согласованно. На фронте предполагаю оставить: 39-ю дивизию, 4-ю Туркестанскую бригаду, 2-ю бригаду 20-й дивизии и 1-ю Кавказскую казачью дивизию с их артиллерией.

Для переброски на Михайлово предназначаются 1-я и 2-я пластунские бригады и 5гя Туркестанская бригада с их артиллерией.

В случае отхода к Карсу в его гарнизон войдет 2-я бригада 20-й дивизии, а 39-я дивизия, 4-я Туркестанская бригада и 1-я Кавказская казачья дивизия составят маневренную группу. Дружины государственного ополчения, запасные госпитали из Сарыкамыша идут в Каре, а из Каракурта и Баш-кея — в Кагызман.

Запасные

части, кадры и укомплектования возвращаются по назначению.

6. Распределение начальников.

Берхман со своим штабом руководит действиями у Сарыкамыша и пробивает дорогу, а затем отправляет войска, предназначенные для Михайлова, для посадки в Сарыкамыше и Карее.

Юденич руководит обороной на фронте и очищением тыла от обозов, для чего переезжает в пункт по своему выбору, предпочтительнее в Меджингерт, где есть уже организованная связь как с фронтом, так и с Сарыкамышем. В его же распоряжение переходят и все органы всего тылового управления Сарыкамышского отряда.

Для выручки Сарыкамыша отправляется 2-я бригада 20-й дивизии, 1-я и 2-я пластунские бригады, 5-я Туркестанская стрелковая бригада и 155-й пехотный Кубинский полк.

Обозы 1-й и 2-й пластунских бригад — на Каракурт.

Я со штабом переезжаю в Каракурт, с которым связь по телефону устраивается теперь же, а Берхман должен поддерживать со мной связь по телеграфному проводу телефоном.

Штабу 1-го Кавказского корпуса передать в полевой штаб необходимые средства и личный состав.

Распоряжение о перемещении начальников приводить в исполнение только в том случае, если бы к сегодняшнему вечеру, т. е. к 14

декабря, нам не удалось у Сарыкамыша разбить и отбросить турок и, наоборот, было бы обнаружено новое накопление там их сил.

Если бы Берхману разбить турок у Сарыкамыша не удалось, тс он выставляет заслон к Сарыкамышу и Каракурту и, как старший, совместно с Юденичем выводит 39– ю дивизию и туркестанцсв на Каракурт и далее, смотря по обстоятельствам, лучше к Карсу».

Приведенная директива представляла только личные соображения Мышлаевского, выполнение же ее откладывалось до выяснения обстановки у Сарыкамыша.

Судя по наброску этой директивы, Мышлаевский, несмотря на имевшиеся данные о противнике и полученный турецкий приказ, раскрывший план Энвер-паши, все еще находился под впечатлением более широкого плана последнего, предусматривавшего якобы не только уничтожение главных сил Сарыкамышского отряда и овладение крепостью Каре, но и наступление через Ардаган на Ахалцих—Боржом—Михайлове— Тифлис. Обстановка для Мышлаевского на Ардаганском направлении еще неясна, почему он предусматривает переброску части сил, если бы их удалось «вытянуть», к Карсу по железной дороге на Михайлово. Эти части в случае диверсии турок от Ардагана на север, вследствие слабой пропускной способности Закавказской железной дороги на участке Каре-Тифлис, естественно, запаздывали с подходом. В лучшем случае их пришлось бы тогда сосредоточить в районе Гори с целью прикрытия Тифлиса с запада.

Далее Мышлаевский, как всегда, не забывает и свою персону, для сохранения которой он ищет более удаленного и безопасного пункта, каким являлся Каракурт, забитый в то время обозами. Обстановка же требовала присутствия Мышлаевского на более решительном участке, а именно в Сарыкамыше.

Слабым местом Сарыкамышского отряда

являлся его правый фланг, от которого вместе с тем отходил единственный колесный путь Кетек—Караурган—Сарыкамыш. С перехватом его турками, русским войскам оставалась лишь возможность попытаться отойти к Кагызману но трудной дороге, на которой, по образному выражению Мышлаевского, в зимних условиях «вся колесная артиллерия и обозы» отходивших русских частей оказались бы на дне ущелий.

В целом все содержание директивы Мышлаевского было

проникнуто не стремлением принять бой и попытаться разбить противника, а лишь одной мыслью — уйти во что бы то ни стало из-под удара, занесенного 3-й турецкой армией, и спасти хотя бы остатки войск группы, которые могли бы послужить ядром для создания в глубоком тылу новой армии.

Создавшаяся обстановка рисовалась утром 14 декабря Мышлаевскому, не имевшему еще сведений от Габаева, в чрезвычайно мрачных красках.

Отряд Истомина, по-видимому, небоеспособен и отходит на Каре, все больше открывая фланг и тыл Сарыкамышского отряда.

У Ардагана — турки, для которых путь к Тифлису уже открыт.

9-й турецкий корпус, выполняя свою задачу, уже сосредоточился в районе Бардуса главными силами, которые подкрепят передовые части этого корпуса, сражавшиеся в районе Сарыкамыша, где уже целые сутки идет бой.

Отряд Букретова усилен лишь одним конным полком; это явно недостаточно при усиливавшейся группе турок и отсрочивало падение Сарыкамыша самое большее на сутки.

Левее 9-го корпуса наступает 10-й корпус на железную дорогу Каре—Сарыкамыш, т. е. совершает еще более глубокий охват.

Тяжесть положения Сарыкамышского отряда заключается в том, что ему открывалась возможность отступить лишь по гужевой дороге, отходившей от его левого фланга на Кагызман.

Приведенная выше оценка создавшегося положения предрешала, по мнению Мышлаевского, те меры, которые необходимо было предпринять. Первой мерой было усиление крепости Каре, для чего и было приказано 3-й Кавказской стрелковой бригаде Габаева спешно возвратиться в Каре, бросив Ольтинский отряд Истомина на произвол судьбы даже и в том случае, если бы Габаеву еще не удалось исполнить указанного выше приказания — разбить турок на Ольтинском направлении; Истомину же надлежало двигаться на Ардаган. 3-я Кавказская стрелковая бригада и 263-й пехотный Гунибский полк были единственной силой, которая могла поддержать, по заключению Мышлаевского, войска, сражавшиеся у Сарыкамыша.

Кроме того, как писал в своем отчете Мышлаевский, про

стое благоразумие требовало подумать о неудаче в том случае, если бы наши войска оказались в долине реки Араке, быть может, у Кагызмана.

В этом случае общее положение в Закавказье представлялось Мышлаевскому в очень грозном виде:

«В долине р. Куры, кроме небольших гарнизонов, никаких войск не оставалось. В случае ухода стрелков и гунибцев на выручку Сарыкамыша, в Карее почти не оставалось бы гарнизона. На Ольтинском направлении, если бы Габаев не разбил турок, отряд Истомина очутился бы между двух огней, так как Ардаган уже был занят турками. Азербайджанский отряд находился далеко на отлете, куда затянули нас не одни военные, но и, главным образом, политические интересы».