Кавказский фронт Первой мировой войны

Корсун Николай Георгиевич

В действительности же против 29-й пехотной дивизии действовал отряд русских в составе 1 -го и 2-го эксплуатационных батальонов, выдвинутых на поддержку пограничных частей Бардусского отряда, отступавшего от Бардуса к Бардусскому перевалу. Этот отряд, установив против себя превосходящие силы турок и искусно оторвавшись от них под покровом мете

ли и темноты, отошел к району западнее .Сарыкамыша, на подступах к которому и занял частью сил скалы «Орлиное гнездо» и «Воронье гнездо».

После этого боя рассеявшиеся части 29-й пехотной дивизии заночевали в лесу, разведя огонь.

С ними находились штабы армии 9-го корпуса, 29-й и 17-й пехотных дивизий; 17-я пехотная дивизия подошла к месту боя далеко за полночь.

12 декабря, как и накануне, Энвер-паша совершенно ие был осведомлен о положении на фронте 11-го корпуса и не знал местонахождения частей 10-го корпуса, который одновременно с 9-м корпусом должен был выйти в район Сарыкамыша. 32-я пехотная дивизия 10-го корпуса, ночевавшая в районе Копа, 12 декабря с проводниками двинулась в дальнейший путь по направлению Посик—Нюсунг— Вартанут, но в дороге была застигнута снежным бураном, который в тот же день захватил также части 9-го корпуса. Вследствие сообщения проводников о том, что намеченная дорога при таких условиях закрылась, 32-я пехотная дивизия по собственной инициативе свернула на единственный проходимый для войск путь, выводивший в Бардус, т. е. направилась в полосу наступления 9-го корпуса. Случайный подход этой дивизии к исходу дня 12 декабря в район Бардуса упрочил положение в тылу 9-го корпуса.

Действительно, оставленный в Бардусе для обеспечения направления со стороны Ени-кея 82-й пехотный полк турок (вместо всей 28-й пехотной дивизии) был потеснен с этой стороны 18-м Туркестанским стрелковым полком. Подходившая в этот момент 32-я пехотная дивизия выслала подкрепление на гору Чилхороз. Эти части были сбиты русскими, что заставило командира дивизии остаться со всеми силами в районе Бардуса для обеспечения тыла 9-го корпуса. В итоге, если бы 32-я пехотная дивизия случайно не подошла к Бардусу, то русские войска, которые 12 декабря были замечены турецкой разведкой, уничтожили бы или рассеяли 82-й пехотной полк и отрезали бы 9-й корпус от его сообщений уже в первый же день наступления на Сарыкамыш.

Русские силы, наступавшие со стороны Ени-кея, оценивались турками первоначально в 3 батальона, 2 орудия, 4 пулемета с небольшим количеством конницы. В дальнейшем силы их предполагали возросшими до 2 пехотных полков.

Остальные же части 10-го корпуса, т. е. 30-я и 31-я пехотные дивизии, закончив движение вдоль Ардаганского шоссе вслед отряду Истомина, отошедшему на Мерденек, свернули 12 декабря у Косора на восток и, двигаясь по трудные тропам, остановились: 30-я пехотная дивизия в Арсеняке, а 31-я — в Косоре.

Энвер-паша собирался подкрепить маневр 3-й армии высадкой крупных частей в районе Хопа, но в конце концов, вследствие господства русского флота на Черном море, он удовольствовался высадкой на этом участке побережья двух пехотных полков (7-го и 8-го) из состава 1-го Константинопольского корпуса с двумя батареями под командой германского майора Штанке.

Одновременно с этой высадкой в пределы Закавказья были направлены партизанские отряды, сформированные, главным образом, из сторонников правительственной турецкой партии «Единение и Прогресс», с задачей:

прервать телеграфную линию Ардаган—Каре;

разрушить железную дорогу Каре—Сарыкамыш;

поднять восстание в русском тылу.

Отряд Штанке имел первоначальной задачей совместно с частями 10-го корпуса окружить Ольтинский отряд, отрезав ему пути отступления на Ардаган ударом со стороны Яланус-чамского перевала.

От командира 10-го

корпуса, которому был подчинен Штанке, он получил неясные и неполные указания. Последнее сообщение, полученное Штанке, ложно утверждало, что 10-й корпус двигается на Каре, проходя по 30 км в сутки. В дальнейшем связь прервалась, и так как все перевалы на Ольты оказались непроходимыми, то Штанке по собственной инициативе продвигался через Ардаиуч и Яланус-чамский перевал на Ардаган,

В начале операции в районе Ардагана находился отряд Тени ка в составе трех пластунских батальонов 3-й Кубанской пластунской бригады, одной ополченской дружины, двух батарей и одного казачьего полка. Отряду была поставлена задача — овладеть Яланус-чамским перевалом и затем наступать к Арданучу с целью облегчить действия русского Батумского отряда, отброшенного турками к Батуму.

Отряд Геиика 12 декабря не успел еще отойти от Ардагана, как был атакован отрядом Штанке. Охваченный турками с обоих флангов и понеся большие потери, отряд Геника отступил в тот же день к северо-востоку от Ардагана.

Для более прочного прикрытия направления Ардаган— Ахалцих—Боржом—Михайлове русское командование, в связи с появлением турок у Ардагана, выдвинуло из Тифлиса по железной дороге до Боржома и далее по шоссе в Ахалцих Сибирскую казачью бригаду Капитана с коппо-пулеметной командой и 2-й Оренбургской казачьей батареей. К вечеру 14 декабря бригада достигла Боржома, а в 20 часов Калитин получил приказание немедленно выступить в Ардаган на выручку отряда Геника.

Русское командование удачно решило использовать Сибирскую казачью бригаду дли прикрытия угрожаемого Арда-ганского направления, где положение Геника и Истомина являлось весьма неустойчивым и где местность вдоль шоссе на Ардаганском плато позволяла действовать конным частям.

Обстановка со стороны Бардуса в течение дня 12 декабря до 14 часов для Мышлаевского оставалась еще неясной, но в общем она представлялась ему «угрожающей», почему он указал Берхману быть готовым к отходу на укрепленный рубеж М ед жин герт—Баш-кей.

Одобрив мероприятия Берхмана по переходу в наступление и значительно развив их, в составленном впоследствии печатном отчете Мышлаевский пытался оправдать свои действия как помощника главнокомандующего, принявшего в командование Сарыкамышский и Ольтинский отряды. В этом документе Мышлаевский указывал, что, ознакомившись с расположением войск Сарыкамышского отряда, он был крайне поражен тем обстоятельством, что ни одно из указаний, которые давались штабом армии упомянутому отряду, не было исполнено. Войска по-прежнему были растянуты в одну линию на фронте в 30 км, причем правый фланг отряда, на важность которого указывали выдержанные в период Кеприкейской операции бои, был занят недостаточно прочно, а в общем резерве отряда было всего два батальона у Хоросана. Тыловые пути почти не были разработаны; многочисленные обозы, будучи придвинуты к войскам, загромождали тыл и были распределе

ны не но боевым, а по хозяйственным требованиям. Сведения о противнике имелись крайне скудные. Что же касается оказания поддержки отряду Истомина, то Берхман «принял прискорбное решение» перейти в наступление с выдвижением вперед, к Кизилдже, своего левого фланга с целью вновь овладеть Кеприкейской позицией. При этом рискованном решении Са-рыкамышский отряд, углублявшийся в Пассинскую долину еще больше, подставлял бы свой правый фланги тыл, что вполне соответствовало бы планам и расчетам Энвер-паши: