Кавказский фронт Первой мировой войны
Шрифт:
10 декабря в бою на фронте Джуджурус—Зарданес русские войска на Сиври-чайском направлении точно установили присутствие двух пехотных дивизий 10-го корпуса; на Ольты-чай-ском направлении силы турок не были выявлены — но судя по тому что они не только сильно давили на арьергард Кутателадзе с фронта, но и угрожали обходом с востока всему Оль-тинскому отряду, обнаруженные части турок и на этом направлении должны были представляться значительными.
Остатки упомянутого арьергарда Кутателадзе присоединились 10 декабря утром к главным силам Ольтинского отряда, который с 8 часов возобновил бой с турками к югу от Ольты.
Благодаря стойкости войск и принятым мерам для парирования обхода, Ольтинский отряд продержался на позициях к югу от Ольты около трех часов. Это дало возможность окончить начатую еще 9 декабря эвакуацию большей
боем начал отходить, настойчиво преследуемый 30-й пехотной дивизией.
Русская артиллерия привела в расстройство артиллерию турок и, действуя до последнего момента, оставила туркам при отходе отряда четыре орудия. •
Турки, по-видимому, понесли значительные потери, так как уже к 14 часам их натиск стал ослабевать, и русские спокойно отошли на новый оборонительный рубеж в районе Солено-промысловой, где и расположились на ночлег, понеся в течение дня чувствительные потери.
В итоге намеченный турецким командованием план окружения Ольтинского отряда (около 8 батальонов) почти в 4 раза превосходящими силами (27 батальонов с частями пограничников) закончился неудачно вследствие верной оценки штабом Ольтинского отряда слагавшейся обстановки. Преждевременное появление еще 8 декабря в районе поста Джуджурус обходной колонны турок, начавшей действия на сообщениях Ольтинского отряда, верное сопоставление данных агентурной и войсковой разведок вскрыли силы турок и направление их удара. Однако если присутствие 10-го турецкого корпуса, впервые появившегося на Кавказском фронте, было отрядом установлено, то 9-й корпус, две дивизии которого были обнаружены разведкой против левого фланга Ольтинского отряда, выпал из поля зрения штаба отряда.
Таким образом, несоблюдение турками элемента внезапности позволило Ольтинскому отряду под покровом ночи отойти на более выгодный рубеж и сорвать давно намеченное турками и широко ими подготовленное окружение.
Весьма вероятно, что бой 31-й и 32-й турецких дивизий отвлек 10 декабря внимание турок от Ольтинского отряда, который благодаря этому легко оторвался от 10-го корпуса и сумел, соединив свои силы и произведя широкую эвакуацию из Ольты, отойти на новый оборонительный рубеж.
В полдень 10 декабря штаб 10-го корпуса вступил в Ольты. Оставленные русскими в городе продовольственные склады и запасы были тут же расхищены турецкими солдатами. При упорядоченном использовании эти запасы могли бы питать всю турецкую армию в течение нескольких дней.
Берхман и после овладения турками Ольгами не поверил
поступавшим донесениям Истомина об установленных боем силах противника и о появлении на Ольтинском направлении всего 10-го турецкого корпуса, присутствие которого на фронте Кавказской армии до сих пор штабом Берхмана не было установлено. Также не было придано значения и сообщению о прибытии на Кавказский фронт Энвер-паши.
Берхман продолжал считать невероятным развитие зимой на данном театре широких операций, и только для оказания содействия Ольти некому отряду решил перейти в наступление правым флангом Сарыкамышского отряда. Действовать непосредственно на Ид через хребет Чахир-баба было невозможно ввиду сильных снежных заносов и потому было решено атаковать турок перед фронтом правофланговых частей отряда. 2-му Туркестанскому корйусу, находившемуся на правом фланге отряда, было приказано атаковать турок на фронте Пертанус (искл.) — Джилли-гель в направлении Кара-быих. Левее переходила в наступление 39-я пехотная дивизия с целью овладения Джилли-гелем.
При успехе наступления правофланговые части 2-го Туркестанского корпуса выходили в район Пертанус, т. е. на сообщения 9-го турецкого корпуса, который к вечеру 10 декабря выходил на фронт Чатах—Петкир и таким образом успел бы оторваться на 40 км от своего исходного положения.
Для обеспечения правого фланга Сарыкамышского отряда Берхман приказал 10 декабря начальнику Бардусского отряда, состоявшего из 2-й конной и 3-й пешей пограничных сотен
туркестаицев, присутствие которого в селении Ени-кей было у Берхмана под сомнением, совершенно не мог служить обеспечением фланга отряда, так^как он находился далеко от перевалов через хребет Чахир-баба, откуда турки могли угрожать тылу отряда.
Командующий 2-м Туркестанским корпусом для обеспечения правого фланга Сарыкамышского отряда направил в Ени-кей два батальона 18-го Туркестанского стрелкового полка с батареей, но вследствие категорического приказания Берхмана это распоряжение было отменено, и в Ени-кей был отправлен лишь один батальон с четырьмя пулеметами. Однако 11 декабря Берхман уже потребовал «командировки» в район Сырбасан—Ени-кей—Бардус всего 18-го Туркестанского стрелкового полка с батареей и полусотней казаков с задачей обеспечить «наш тыл от покушения турок, небольшие части которых уже проникают со стороны Ида и Норимана к Бардусу». Но указанный полк, дойдя до перевала Ханского, преодолеть его, вследствие глубокого снега, сразу не смог.
Итак, из имевшихся к 10 декабря сведений о противнике можно было заключить о крупных силах турок, появившихся против правого фланга Ольтинского отряда, а между тем русское командование, видимо, предполагало, что внезапное наступление 10-го турецкого корпуса против отряда Истомина имело вообще лишь местное значение. Вместе с тем от Берхмана (из Мсджингерта), как отмечач Мышлаевский, поступали в штаб армии (в Тифлис) телеграммы, которые указывали, что Берхман, будучи недостаточно осведомлен о том, что у пего делается перед фронтом и на Ольтинском направлении, «увлекался демонстрациями против своего левого фланга».
Вопрос управления Кавказской армией в период Сарыкамышской операции заслуживает особого внимания, так как большое удаление штаба армии от фронта сказывалось на своевременности поступлений оттуда сведений. Кроме того, штаб армии получал иногда заведомо неправильные донесения об обстановке. Затем нахождение штаба в Тифлисе отвлекало его работу от главной задачи — вождения войск. Вот почему начальник штаба армии неоднократно возбуждал вопрос о «перемещении первого эшелона штаба армии вперед». Но помощник главнокомандующего по военной части Мышлаевский, с
мнением которого считался Воронцов-Дашков, полагал, что «управлять армией было бы также удобно и из Тифлиса». В действительности же Мышлаевск^й, который должен был, в связи с возможной Отправкой на фронт первого эшелона штаба армии, также последовать за ним и принимать там самостоятельные решения, всемерно оттягивал отъезд штаба, опасаясь ответственности.
Между тем обстановка на Эрзерумском направлении в декабре 1914 года с каждым днем становилась все тревожнее. Донесения, получавшиеся в копии в штабе армии от начальника Ольтинского отряда Истомина, указывали на начало крупной операции со стороны турок. Тем не менее, командующий Сарыкамышской группой Берхман не придавал большого значения этим донесениям, а также предупреждениям штаба армии о необходимости подготовки к назревавшей крупной операции. Берхман, вместо того чтобы принять меры к непосредственному обеспечению района Сарыкамыша в связи с угрозой, созданной уже 10 декабря 10-м турецким корпусом правому флангу Сарыкамышского отряда, донес в тот же день главнокомандующему о переходе своим отрядом с целью контрманевра в наступление по направлению на Кепри-кей. При наличии сильного обхода правого фланга русских наступление Сарыкамышской группы могло только значительно ухудшить ее положение.