Кайли Данн и риосские ведьмы
Шрифт:
Вилла, на которую мы проникли, ощущалась негостеприимным местом. Перед тем как попасть в сам дом, спутница остановила меня, схватив за плечо железной хваткой. Она воровато огляделась по сторонам и подалась очень близко, так, чтобы ее шепот можно было без труда расслышать.
— Мы как раз вовремя, — тихо сказала она. — Зайдем посмотрим и также тихо выйдем. Ничего не бери и не привлекай внимания. Все поняла?
Я кивнула.
Внутренности дома были куда богаче всего, что можно было увидеть за его пределами в Коста Ломбарде. И хоть даже о короткой экскурсии речи не шло, я украдкой озиралась по сторонам, пытаясь впитать в себя как можно больше великолепия этой обстановки. Несмотря
Я не задержалась на столько, чтобы моей спутнице пришлось меня поторапливать. Мы нырнули в темноту дверного проема, и обстановка вновь кардинально изменилась. Каменная лестница вела вниз. Вдоль стен из грубого камня ползли ничем не прикрытые трубы и провода. Мне почудилось, будто мы с Вегой пробрались за кулисы волшебного спектакля и сейчас узнаем что-то, от чего его сказка исчезнет без следа. Сердце забилось быстрее. Густой ком немой тягучей тревоги подполз к горлу.
Спустя один пролет лестница обернулась винтовой. Она обвивала пустой колодец, ведущий вниз на немыслимую глубину. Я бросила взгляд через перила, со дна пробивались рыжий свет и жар. Мне сделалось страшно, но Вега не сбавляла шага.
Ступень за ступенью, виток за витком мы погружались все глубже. И чем ближе мы были, тем горячее становился воздух. Я прикоснулась к плечу своей спутницы, чтобы обратить внимание на себя. Она обернулась и взяла меня за локоть. Наши взгляды встретились, и я удивилась, что от решительности и непоколебимости Веги Ромеро с поверхности не осталось и следа. Ей было так же страшно, как и мне.
— Что впереди? — мой шепот был даже тише гула воздуха, стоявшего тут.
— Если я просто расскажу, ты можешь не поверить, — сказала она и пристально уставилась на меня.
Кивнув, я дала согласие двигаться дальше. Последний виток закончился аркой с распахнутой настежь решетчатой дверью, а за ней было большое помещение, залитое светом от огней жаровен, факелов и толстых свечей. От входа вниз вела еще одна лестница, а слева располагалось подобие смотровой площадки, именно там мы и затаились. С первого взгляда я поняла, что это за место и что здесь происходит. Ужас похитил мое дыхание, я замерла в немом отчаянии, созерцая оживший ночной кошмар.
Несмотря на пространство здесь было тесно. Виной тому было нагромождение различного рода мерзких устройств, единственным назначением которых было причинять людям боль. Они стояли так тесно и беспорядочно, что как бы ты ни покатил мяч от одного конца помещения к другому, он в любом бы случае встретил преграду. В дальнем конце зала я приметила книжный шкаф и стоящую рядом стойку с раскрытой где-то посередине книгой. На левой странице разворота была изображена кисть человека в сечении с подробной схемой мышц и сухожилий.
Над книгой склонился повелитель этого места. На первый взгляд этот человек не мог показаться мрачным или пугающим. Высокий, статный мужчина с короткой стрижкой и аккуратным пробором справа — в иных обстоятельствах я сочла бы его внешность привлекательной. Палач был одет в темную неброскую одежду и поварской фартук, он что-то записывал в толстую
Мой взгляд наткнулся на пленников, томящихся здесь. Один из них был посажен в клетку, подходящую по размеру скорее собаке. Другой был распластан на столе в центре зала — бедняга был разделан почти как туша на рынке, но все еще жив.
Происходящее сковало мою волю и тело. Я думала, что хуже быть уже не может, но палач, будто услышав мои мысли, показал, как я ошибалась. Покончив с записями, он приблизился к несчастному и возвел над ним руки. Тело и поверхность стола оказались охвачены бушующим пламенем. Сперва я решила, что это мучительный, но все же приносящий облегчение конец страданиям. Однако пламя Разора не обжигает. Раны, нанесенные пленнику, начали стягиваться, и уже через несколько минут он был свеж и невредим, будто мучитель еще даже не притрагивался к нему.
— Передохни и продолжим, — манерным тоном объявил палач.
— Я не брал! И я не знаю, кто брал! — мужчина на столе кричал и бился в истерике.
Ужас происходящего был безграничным. Я и представить не могла, что пламеносцы способны обратить свой светлый дар в способ бесконечного истязания, и снова поразилась, насколько неописуемой может быть человеческая гнусность. Вега слегка подтолкнула меня в бок.
— Всех тех, кто как-то насолил барону, отправляют сюда.
— И что же такого могли сделать эти двое?
— Скорее всего, ничего, — она пожала плечами. — Иначе бы уже давно сознались.
— Нет, — простонала я, почти не разжимая губ.
— Он может так развлекаться неделями. Потом жертвы просто впадают в безумие и перестают различать боль.
Действо внизу готовилось перейти к следующему акту. Изверг зачерпнул горящего масла тряпкой и понес к столу с беззаботной улыбкой. На лице нелюдя играли блики пламени.
— Может немного жечь, — издевательски прокомментировал он. — Придется потерпеть.
С каждым шагом палача время для меня замедлялось. Я вспомнила боль от огня, когда мое плечо и бок обгорели в пожаре. Вспомнила, как сама была в похожем положении. Перед глазами калейдоскопом проносились эти картины. Я смотрела на лицо несчастного, корчащегося пленника, и представляла себя на его месте. Просто не могла этого не делать.
— Кайли, нет, мы не должны вмешиваться, — Вега трясла меня за плечо при этом, но мне было все равно. — Мы договаривались.
Еще два шага, и это чудовище доберется до своей жертвы. То, что здесь творилось, не просто бесчеловечно, это хуже, чем я могла бы описать словами. Остался один шаг. Страх пленника стал и моим страхом. В голове с внезапной ясностью загорелась непреложная истина — если я позволю этому продолжаться, то умру. Кайли Данн не станет. Вернее, я перестану быть собой и превращусь в черствое чудовище, ничем не лучше этого палача. Шагов больше не осталось, и мучитель занес руку над пленником.
Я схватила его за запястье на расстоянии при помощи своей магии и дернула с такой силой, что вывернула ее в обратную сторону. Брызнула кровь. Я спрыгнула вниз и яростно ударила его пролитыми каплями в грудь. Это заставило палача отступить на несколько шагов и врезаться в один из пыточных станков. На его лице проступило недоумение, как кто-то посмел помешать этой отвратительной игре.
— Ты еще кто? — взревел он, поджимая окровавленную руку к груди.
Я хотела бы ответить что-нибудь звонкое, полное сарказма и драматичности, но только и смогла, что открыть рот и сделать несколько жадных вздохов будто бы я задыхалась. По щекам катились слезы, я никак не могла их сдержать. Мои чувства в этот момент были вне моей власти, зато я прекрасно владела обстановкой на поле боя.