Кайли Данн и риосские ведьмы
Шрифт:
— Все в порядке, пламя Разора согревает, а не обжигает, — я слушала, недоверчиво смотря снизу вверх. — Вы дрожали от холода, и к тому же были ранены. Я просто не мог пройти мимо.
Я замерла. Все, что говорил этот пламеносец, звучало правдоподобно. Я взвешивала все услышанное, параллельно пытаясь понять, как должна вести себя дальше. Он сделал несколько нарочито замедленных и плавных шагов навстречу, обогнув лавку, и оказался совсем близко, потом наклонился и подал руку. Что ж, как бы то ни было, лежать ночью на холодной мокрой траве точно не поможет делу. Я протянула руку,
— В таком случае я должна извиниться за неподобающую реакцию.
— А я за то, что перепугал вас. Кто же так подкрадывается к спящим? — он обаятельно улыбнулся. — Кстати, меня зовут Леонардо Галло. Можно Лео.
— Кайли Данн, — и зачем я с ним знакомлюсь? — Можно Кайли.
Я совершенно запуталась, не зная, как реагировать на происходящее. Леонардо был одним из тех, кого я называла своими врагами. За последний год путешествий вместе со Стяжателем я привыкла к тому, что мир окрашен всего двумя красками. Мои враги пытались убить меня, а я их. Сейчас же я была напрочь сбита с толку.
Я вышла на свет аллеи, погруженная в мысли о том, как разорвать внезапно сократившуюся дистанцию.
— Могу я задать нескромный вопрос, Кайли?
— Надеюсь, не выходящий за рамки приличия?
— О, нет-нет! — и опять улыбка, что ж я его так веселю? — Когда я впервые увидел вас, вы были ранены, обожжены. Могу я спросить, что случилось?
Первое, что пришло на ум — Леонардо ищейка пламеносцев и расследует случай в Агиларе. Если так, то схватки не миновать. Я насторожилась. Но тут же меня осенило по другому поводу. Он дважды сказал, что я была ранена. Обратившись к своему телу, я поняла, что он говорил об этом в прошлом неспроста. Ожоги на спине, руке, а также множественные мелкие ушибы и ссадины — все куда-то пропало. Как я только могла пропустить такую деталь? От неожиданности я издала полный растерянности и изумления вздох.
— Вы меня излечили?
— Ну конечно, — нисколько не смутился он. — Пламя Разора исцелило ваши раны. Доводилось слышать о нем раньше?
— Нет. То есть слышать доводилось, но никогда не видела его в действии, — с каждой минутой ситуация все больше выходила из-под контроля. — Выходит, я вам должна? Я отплачу.
— Ни к чему. Я ничего не прошу взамен.
— Я на многое способна.
— Не сомневаюсь. Но сейчас вы больше похожи на девушку, попавшую в беду, которой нужна помощь.
Мое волнение перерастало в тревогу. С каждым словом моя позиция в этой словесной дуэли становилась все более шаткой, а его — наоборот, только укреплялась. И я не могла это остановить, в первую очередь потому, что не могла остановить себя.
— И многим вы так помогаете, ничего не прося взамен?
— Стольким, скольким смогу, — он развел руками, за всеми его словами была такая непоколебимая уверенность, что все мои вопросы выглядели нелепыми и неуместными, — а еще вы отчего-то очень обеспокоены. С вами случилась какая-то беда?
Продолжать пытаться уличить его в чем-то — все равно, что расписаться в собственной непрошибаемой глупости. С такими убеждениями, как у Леонардо, невозможно спорить. Это обескураживает. Я замолчала и опустила глаза. Я и вправду попала в беду. Но только выход у меня лишь один — не останавливаться и не сдаваться. Однажды ступив на избранный мной путь, я сделала ставку — самую высокую из всех, что можно представить. И стоит мне только дать слабину, как мир перемелет маленькую меня как зернышко, попавшее в жернова.
В этот самый момент, стоя на аллее в вечернем сквере, я как никогда была близка к полному провалу. Предательский ком горечи подступал к горлу откуда-то снизу. Я приоткрыла рот и пыталась отдышаться так тихо, как это было возможно. Моя уверенность, мои убеждения, моя миссия. Хоть на короткий миг, но монолит всего этого дал трещину. Кайли Данн готова была рухнуть, не от стрел, мечей или магии, а от обычных слов. Я отчаянно искала в себе ресурсы сопротивляться этому.
— Был пожар, и у меня нет дома, — прозвучало надрывно и, наверное, очень убедительно. Мне не пришлось играть.
— Если вам некуда идти… — я оборвала его на полуслове.
— Приют мне дала одна добрая знакомая. Это недалеко отсюда. И мне пора.
— Я провожу.
Неспешным шагом мы направились в сторону порта. Идти было недалеко, но, чтобы не вызывать лишних вопросов, пришлось согласиться на это предложение. Вероятно, я и вправду выглядела так, будто не могла за себя постоять. Что ж, похоже, случай в Агиларе потрепал меня сильнее, чем я думала.
По пути Лео рассказывал о культе Разора. Он называл это Церковью Пламени. Я не перебивала, вместо этого внимательно слушала, подвергая сомнениям и внутренней критике каждую деталь. Если верить Леонардо, Церковь Пламени появилась в Риосе уже давно, однако никогда не была слишком популярна. Ее учения гласили — если говорить о чем-то, помимо очевидных пустых обещаний — что в Бездне существует некий Великий Разор, и Его пламя согревает и исцеляет.
Популярность культа и могущество его представителей возросли поколение назад, когда некоторые из культистов научились призывать это пламя из Бездны, именно его поразительные и целебные свойства я испытала на себе.
Несколькими вовремя заданными вопросами я перенаправила рассказ мужчины в интересующее меня русло. У Церкви Пламени было святилище, где хранилась их главная реликвия — алтарь, обеспечивающий связь с Разором. Других, менее значительных ячеек, было около десятка, и они были разбросаны по всему городу. Лео обмолвился, что к культу причастен даже кто-то из местных аристократов. Я не придумала, как вызнать расположение святилища, не вызывая подозрений, поэтому лишних вопросов я не задавала.
Мы дошли до пирса, и настала пора распрощаться.
— Я был бы рад новой встрече, Кайли.
— Не думаю, что это сбудется.
— Может и так, — на прощание он протянул мне руку, я подала свою, и он прильнул губами к внешней стороне ладони. — А может и нет, если нам повезет.
На короткое время я почувствовала себя героиней романа и еще сколько-то не могла избавиться от глупой улыбки на лице. Добравшись до своего убежища, я мазнула у входа немного собственной крови. Она предупредит меня, когда вернется Вега или пожалует незваный гость.