Кайноzой
Шрифт:
– А живые покойники – очень даже научны, – кивнул я.
Михаил помедлил и протянул мне руку.
Я глубоко вздохнул.
Полгода назад при последней встрече мы стояли с ним у Мкада, у наглухо закрытых ворот на Рублёвку, и собирались друг друга убивать. Ну, точнее он собирался меня убить, а я его – упокоить. Если бы не прибежал Найд…
Я протянул руку и пожал горячую ладонь мёртвого полицейского.
– Не держи зла, – сказал Михаил. Опустил руку в карман, достал и протянул мне свёрнутую восьмёркой чёрную ленту. – Приколи, сегодня весь город их наденет.
Я кивнул, понимая наконец-то происхождение ленты на его пиджаке.
– Здравствуй, Саша, – тем временем сказал Михаил, повернувшись к Найду. – Рад тебя видеть. Ты подрос.
– Серьёзно? – удивился я.
– Примерно на полтора сантиметра, – сказал Михаил. Протянул Найду руку, как взрослому.
Тот заложил руки за спину, молча глядя на старика.
– Ты зря на меня сердишься, – сказал Бедренец. – Я всё сделал для твоего же блага.
Найд молчал.
– Нам придётся некоторое время работать вместе с твоим отцом, – рассудительно сказал Михаил. – Мы будем постоянно встречаться. В такой ситуации бойкот малопродуктивен и крайне неудобен для обеих сторон.
Я видел, что сын размышляет.
– Здравствуйте, Михаил, – очень вежливо ответил Найд, пожимая ему руку. – Как существуете?
– Без изменений, – кивнул Бедренец. – Пойдёмте.
И мы двинулись с перрона, сквозь толчею людей и кваzи. В воздухе витал неистребимый вокзальный запах – множества человеческих тел, угля и солярки, самой разнообразной еды. Откуда он берётся, если кваzи не пахнут, на угле и солярке поезда давным-давно не ездят, пищу привозят готовую и запаянную в пластик? Не знаю. Наверное, с девятнадцатого века законсервировался, въелся в вокзальные камни.
– Моё нынешнее положение в правительстве неустойчиво, – тем временем произнёс Бедренец. Он шёл впереди, явно уверенный, что мы не отстанем. – Но я хорошо известен правоохранителям и всё ещё имею достаточно полномочий. А телепатии у нас нет. К сожалению.
– А что случилось с твоим положением? – поинтересовался я. – Ты выполнил миссию в Москве. Тебя на руках должны носить, Михаил.
– Разве ты не в курсе? – удивился Бедренец. – Ты же приехал.
– Меня отправил Маркин. Сказал, что кваzи настаивают на моей командировке в Питер, что есть проблема, по которой мне придётся работать с… с тобой.
– И никаких деталей? – удивился Бедренец. – Я же ему всё подробно написал.
– Он считает, что если я ознакомлюсь с ситуацией на месте, постепенно, то лучше войду в положение дел и добьюсь больших успехов, – неосторожно пояснил я.
– Вот как… – задумчиво сказал Михаил. – Интересная точка зрения…
Мы прошли мимо бюстов Петру I и Ленину, с недавних пор установленных в здании вокзала рядом. Великий русский император и великий русский революционер неприязненно смотрели друг на друга. Ну а что поделать, поставили – терпи.
– Так что случилось? – спросил я.
– Пожалуй, я приму точку зрения твоего начальства и буду вводить тебя в ход дела постепенно, – сказал Михаил. – Сейчас поселитесь, сходим пообедать, потом отведём Александра гулять в парк и поговорим.
– Какой
– Но мы же не можем таскать тебя с собой.
– Я к друзьям пойду, – заявил Найд. – Я могу сам о себе позаботиться.
– Это верно, – согласился Михаил. – Друзей у тебя в Питере много, найдёшь, чем заняться… Вот мы и пришли.
Я остановился, глядя на огромную велосипедную стоянку перед вокзалом, на площади Восстания. Сказал:
– Да ладно. Ты, конечно, шутишь.
– У нас не очень принято передвигаться на автомобильном транспорте, – сказал Михаил строго. – Особенно на близкие расстояния. Не стоит выделяться. Я заказал велосипед для тебя, а Найду привёз его собственный.
– Ну нафиг… – простонал я, глядя, как Михаил отстёгивает от креплений замок велосипеда. Правонарушений у них нет, видите ли… но велосипеды всё-таки воруют. – А чемодан?
– Я увезу, – уверенно сказал Бедренец, похлопав по багажнику над задним колесом. – Тут стояло креслице Саши, я его три года возил, ни разу не уронил.
Найд, к моему удивлению, засмеялся и даже погладил свой велосипед по рулю. Потом посерьёзнел:
– Надо седло поднять… и шины ты опять перекачал…
– Я десять лет на велосипеде не ездил, – в панике сказал я. – Михаил, ты серьёзно? Скажи мне, что это шутка? Она удалась! Михаил, ты ведь шутишь, да?
Хорошо, что не было снега.
Я почему-то думал, что нас поселят на Марата, в прошлом несколько раз доводилось там останавливаться. Но мы проехали по Невскому, свернули на набережную Фонтанки. Бедренец, что неудивительно, оказался прекрасным велосипедистом, ноги у него работали быстро и чётко, будто рычаги у паровозных колёс. Незастёгнутый плащ развевался за плечами, кваzи не слишком-то боятся холода.
Найд вообще слился со своим велосипедом воедино. То уезжал вперёд, то отпускал руки и с явным наслаждением ехал без руля, форсил, как это принято у мальчишек. Я вдруг виновато подумал, что ни разу не задался этим вопросом, не предложил ему купить велосипед в Москве, а ведь он в Питере привык к двум колёсам. Впрочем, зимой у нас не особо-то и поездишь.
Ну а я – я тоже ехал. Вцепившись в прорезиненные ручки руля, мгновенно ставшие мокрыми от пота. Изо всех сил крутя педали. Куртка сбилась на поясе вверх, пиджак под ней явно смялся и топорщился, рубашка вылезла из штанов, и поясницу холодил весенний воздух. Нет ничего нелепее, чем ехать на велосипеде в костюме.
Но ведь у Бедренца получалось!
И у всех этих кваzи и людей, что катили по питерским улицам и проспектам на велосипедах – тоже. Некоторые везли детей, многие – вещи. Некоторые были одеты для велопрогулок, но большинство – в самой обычной одежде, и никаких трудностей или смущений это у них не вызывало. Помимо обычных велосипедов я заметил и электровелосипеды, и сегвеи, и моноколёса, и электроскейты, и электросамокаты. В общем – весь набор экологически чистых городских транспортных средств. Для машин даже на Невском осталось только по одной полосе в каждую сторону.