Казаки
Шрифт:
— А вже, — сказала Молявчиха: — колы б тильки Яцько вернувся з того походу счастлыво, то липшои пары ему бы и не найты. Тильки — вси мы пид Богом. Бувае часом и так: повинчалысь, побралысь, тильки б жыты да пожываты, да добра нажываты, а тут...
— А тут, — перебил ее охмелевший Кус: — вернеться молодец, учыстымо весильля на славу. Я старый покину свою стару, бо огыдла, ухоплю за руку другу стару, свою любу сваху, да з нею в танець пийду. От-так!
И с этими словами он схватил за руку Молявчиху .и потащил ее с лавки на середину хаты.
— А своя стара тебе за-полу смыкне и не пустыть: — сказала Кусиха, удерживая мужа за полы его кунтуша.
Молявчиха упиралась и говорила:
— Смолоду я не була охоча до сих танцив, а тепер- на старошах об могыли помысляты, а не об танцях! "
— Батька-тесть шуткуе, — сказал Малявка: — ажс ж не все
Ганна, улыбаясь, отвечала наклонением головы.
— ПоживемО з тобою вкупи скильки Бог велыть, — продолжал Яцько, обращая речь к невесте: — поживемо и постариемось, и дитей наживемо и станем их пароваты, тоди спомьянемо, як чудно мы самы спаровалысь! Прий-шлось нам повинчатысь, да зараз и розийтысь як дви хмар-ки, тильки не на довго.
— Мени сдаеться, — сказал Кус: — се вже останний поход буде на сего пройдысвита Дорошенка: от вже третий год маныть наших, обицуе приихать и свое гетмансьтво здать, а потым знову сбыраеться бусурман весты на руину християнсьтву. Тепер уже мабуть прийде ему кинець.
— А може и так станеться, як сталось торик и позато-рик, що ходылы, походылы да назад вернулысь, ничего не вдиявши, — сказала Молявчиха.
— А щоб ты, сваха, здорова була: на вищо ты несчать-тя пророкуеш? — сказал порывисто Кус. — Бог есть мыло-стыв: на Его уповають цари и владыки: Бог — утиха христиансьтву и смырить бусурманьску гордыню. На Его надиемось!
— Выбачайте мени дурний, сваты! — сказала Молявчиха. Бо я дуже вже з лыхом спизналась за свое житьтя. Се не переливки! Мий добрый чоловик — царсьтво ёму не-б'есне, не нажылась я з ным: погубылы ёго прокляти недОляшки! А мене саму хыба мало мучылы и катовалы! На плечах доси шрамы выдко як Дрозденка, собачий сын, отполосовав нагайкою-дротянкою! По правди ёму бисовому сталось: пизнав, мабуть, лютый катюга, як-то боляче людям бувае, як ёму залипылыули у груды! Тым отсе я, дурна, як згадаю.. що було колысь зо мною, так и думаю: як бы не стряслось знову якого лыха! Выбачайте мене, пан-сьтво сваты!
Молявчиха встала с места и поклонилась Кусу и Ку-сихе.
— Знаемо, свахо, знаемо добре, що тоби не мало Господь посылав лыха, та все те вже мынуло и не вернеться. Як з нами ты пориднылась, так с тыеи поры все лихо мы-нуло. Поцилуемось, да выпьемо добру чарку! — сказал Кус, выпивая и подавая Молявчихе чарку с горелкою.
— Дай Боже нашым любым диткам промиж себе коха-тысь и довго жыты в счастьти и здоровьи! — произиесла Молявчиха, выпивая чарку и передавая Кусихе.
— Дай Боже, — сказала Кусиха, — вмисти з нами
глядить и не наглядиться на их коханнячко и не налюбо-ватысь их счастьтям!
— А нашым любым и шановным родытелям велыка и нескончаема до нашои смерты дьяка за те, що нас выгодо-валы и до розуму довелы, и нас спаровалы! — сказал Малявка, выпивая горелку из чарки и передавая чарку невесте.
— Вам, тату и м амо, нехай Бог воздасть за мене, що мене згодовалы, выкохалы, до розуму довелы, и за любого Яцька замиж отдаете! Дай Боже вам обом довгого вику и здоровья! — провозгласила Ганна, поклонилась родителям и выпила.
— Дай Боже счастьтя, здоровья на многая лита усим, — провозглашали все и разом наливали горелки в чарки и выпивали.
— Ходим, сынку, час уже до дому; — сказала Молявчиха: — як вернешься с по ходу, сберемось тогди знову до пансьтва сватив, да заберем 0молоду княгыню: буде вона моим старощам пидмога.
— Буде вона, — сказала Ганна: — веселыты матинку свого любого Яця ласкавыми словамы, буде слухняна и ша-новлива.
— Як аты добра, як аты гарна! .. моя ясочка! — сказал с чувством Малявка.
Кус с женою и дочерью проводили старуху и сына ее за ворота.
. Месяц обливал серебристо-зеленым светом крыши черниговских домов, вершины деревьев в садах и рощах, — лучи его играли по ярко вызолоченным крестам недавно обновленных' церквей.
III
В субботу, на другой день после того когда происходило описанное выше, съезжались в Чернигов из ближних сотен сотники со своими выбранными в поход козаками: Белоусов-ский — Товстолис, Выбельский — Лобко, Любецкий — Посу-денко, Седневский — Петличный, Киселевский — Вутович, Слабинский .— Тризна, Сосницкий — Литовчик; — другие, которых. сотни лежали далее, выезжали прямо, чтобы на ДО;-роге присоединиться к той части полка, которая выступит из
Чернигова. У кого из козаков в Чернигов были родные или Пр ИЯТеЛИ, тот приставал в их дворыц другие располагались загоосдом в поле при возах и лошадям Некото рые козаки1:1 е везли с собою воза, а вели навьюченну ю своими пожитк ами лошад ь, привязавши к той, на кот° р° Й козак сидел сам. Каждый сотник, приезжая в Чернигов, являлся к полковнику и нес Пусгьш Ируками: один нес ему << на-ралець зверину1:1 ли пти цу, застреленную у себя, другой рыбу , п° йманную в реке илиозере с воей сотни, кто приводил вола, ктода^дц кто овцу. Б орк ов ский приказывал служителе принять принесеннос, 0бъявлял каждому сотнику, что надобно будет идтив потод в в0скр есенье после литургии и- приглашу всехотодатъот к нему на хлеб на соль перед выступ лением.
– В в0скр есенье зазвонили к обедне. П рибывшие козаки пошли по церквам, но не все; иные оста вались беречь возы и лошадей своих и товарищеских. З азвонили и в церкви Всем Илостивого Спаса. Это древнейший из ру сских храмов. В сегда мог и до сих пор может гордиться Чернигов пере ддру гимирусскими городами этим потто^ъш памятником седой старины. Построенный князем^ Мстисл авом Володи- мир 0виЧем еще ранее киевской Софи^ после разоренияЧернигова, случившегося во время Батыя, этот храмоста валс я вразвалинах до самого полко вника Василия Кашпе-ро вИЧа Борковского, который н едавно оправил его на соб ственный счет, а Лазарь Бараиович тодато в текущемгоду освятил новопоставленный в нем престол и назначил Квозобновленному храму протоиерея и пр ичт церковный. Кафедральным соборным храмом была тогда церковь Бори са и Глеба; впрочем, архиепископ Лаз арь до того времени хотя и считался черниговским архиепископом , но проживал постоянно в Новгороде-Северском; он только недавно по люб ил Чернигов и стал в нем чаще жить именно послетого, как оправили старую Спасскую церковь. ' '