Казань

Последний год первой переходной пятилетки от социализма к капитализму в России принёс существенные изменения и в жизнь Платона Петровича Кочета.

Вслед за, наконец, всё же состоявшимся получением новой квартиры в 1994 году, в течение года он вынужден был поменять и работу. Однако этому поначалу предшествовал ряд интересных событий.

С марта 1995 года Платона, за относительно хорошие деньги, пригласили поработать по совместительству в ООО «Аяксы».

Эта частная,

Кроме руководителей фирмы, сына и матери Кроликовых – хороших знакомых тёщи Платона, в их «крольчатнике» давно работало по паре мужчин и женщин, которые встретили нового сотрудника по-разному.

Женщины – симпатичные, весёлые и общительные бухгалтеры Людмила и Маргарита – вопросительно-доброжелательно-мечтательными улыбочками. Обеим было за тридцать. Обе были замужем, имели детей и игривый нрав. В сочетании с надёжной, хорошо оплачиваемой работой, всё это обеспечивало им уверенность в завтрашнем дне. Посему, удовлетворившись всем этим, подсознательно они были готовы и не против новых, любовных приключений, например, со зрелым симпатичным мужчиной.

Коллеги же мужчины встретили Платона совсем по-другому – слегка настороженно, как возможного соперника.

Более чем тридцатилетний Игорь Александрович – ровесник и друг начальника – практически индифферентно. Крупный, рыжий, но приятной наружности, малоразговорчивый, он казался сам себе на уме, позже устроив к себе в коллектив и своего друга.

А самый старший в коллективе по возрасту – Александр Александрович – встретил Платона просто с неподдельным интересом. Он почувствовал в новом сотруднике человека своего круга – интеллигента, инженера, коллегу. Поджарый, седовласый, уже в весьма зрелом возрасте, симпатичный мужчина весьма интеллигентного вида тоже понравился Платону, который естественно в первую очередь сблизился, сошёлся с ним, найдя для разговоров множество общих, а не только технических, тем.

Но, в то же время, главный инженер ООО поначалу внутренне опасался конкуренции со стороны активного новичка – тоже опытного инженера.

Этот коллектив, уже имея основной состав сотрудников, теперь, видимо, находился в завершающей стадии формирования своего штата.

Поэтому Платон в начале своей работы проходил как бы испытательный срок, пока работая по договору.

Но вся эта подработка оказалась возможной лишь с согласия и прикрытия со стороны его непосредственного начальника на основной работе в НПО Машиностроения – Виктора Георгиевича Вдовина.

На этом новом для себя поприще Платон впервые, хотя и поверхностно, познакомился с компьютером, быстро освоил факс и множительную технику.

В процессе осваивания новой и, как показалось, интересной работы ему приходилось бывать на таможнях, получая и сопровождая к себе на склад продукцию из Чехии, ездить с Игорем Александровичем на его Жигулях за покупкой запчастей с некоторых московских заводов, получать и отправлять тяжёлые ящики с московских железнодорожных вокзалов.

Кроме того Платона часто посылали в банки, в регистрирующие и другие организации для проводки платёжек и получения соответствующих разрешительных документов на работу их фирмы. Но главным его делом был склад, где аналитически мыслящий и аккуратный инженер, наконец, навёл системный, идеальный порядок.

Кроме этого, в порядке очерёдности, Платону иногда приходилось ходить и в магазин за продуктами к обеду, ещё реже ездить в командировки.

В одну из них – дальнюю, в Казань, они и выехали вместе с Александром Александровичем.

В воскресенье, 3 сентября 1995 года, ближе к вечеру, Платон встретился на Казанском вокзале со своим коллегой, которого давно с уважением и любовью все величали Сан Саныч. Он был весьма тщедушным, хилого телосложения с мелкой, худощавой ладонью, поэтому поздоровались коротким, лёгким рукопожатием, одарив друг друга дружескими улыбками, так как испытывали взаимное, нескрываемое уважение и симпатию.

Вошли в вагон в своё купе, где по-хозяйски сразу и расположились. К их удобству других пассажиров не было.

Вскоре после отправления, Сан Саныч заказал у проводницы чай на двоих. Позже он добавил для себя ещё два стакана.

По манере поведения Платон догадался, что его коллега довольно часто в своей жизни ездил поездом в командировки. Уж очень он вёл себя уверенно и со знанием дела.

После лёгкой трапезы Саныч предложил Платону сыграть в шахматы.

Тот поначалу отказался, сославшись на своё не любительство этой долгой, не динамичной, нудной, и изматывающей нервы, игры.

Но, после настойчивых уговоров Сан Саныча, сдался, поняв, что перед ним сидит большой любитель шахмат, жаждущий побед, который, видимо, на своей прежней, инженерной работе любил в обеденный перерыв сыграть пару партий в блиц. Наверно и уровень его игры соответствующий?

Во всём его облике и горящих глазах чувствовалась настойчивость азартного человека, предвкушающего лёгкую победу над более молодым и неопытным, не любящим и, соответственно, наверняка плохо играющим, партнёром.

Тем самым он, видимо, хотел показать своё интеллектуальное превосходство над, неосознанно конкурирующим с ним, коллегой.

Платона же в этой игре интересовал лишь сам процесс. Он любил думать, анализировать, разбираться в создавшихся ситуациях. Иногда он, с дилетантским применением психологического анализа, пытался определить черты характера своего соперника, в дальнейшем используя это в своих целях. Платон прекрасно понимал, что именно в игре, особенно азартной, раскрывается истинное лицо и психологический тип человека, упускающего в этот момент контроль над своим поведением и теряющего наносные, органически чуждые ему, манеры поведения.

Понимание этого помогало Платону придумывать иногда некоторые хитрые действия, и не только за шахматной доской, но и вокруг неё, и в повседневной жизни.

Он совершенно не занимался изучением шахматных дебютов и никогда не стремился к этому, так как не имел цели кого-то таким образом обыгрывать. Знание дебютов лишило бы его возможности анализировать создавшиеся позиции уже в самом начале партии. Правда, это часто подводило его при игре с серьёзными, «теоретически подкованными» соперниками.