Казанские юридические школы: эволюция образовательных и научных традиций в современной юриспруденции
Шрифт:
Реализации права как целостной системе присущи разнообразные связи ее компонентов, примечательными из которых являются координация и субординация. При этом координация выражает упорядоченность компонентов системы по горизонтали (речь здесь идет о взаимодействии частей одного уровня организации). Субординация же есть вертикальная упорядоченность, выражающая подчинение и соподчинение компонентов, т.е. взаимодействие компонентов различных уровней.
Рассмотрим вначале структурные уровни правореализации. Для этого выделим следующие направления воздействия норм права на поведение людей: 1) закрепление в диспозициях правовых норм правил требуемого или дозволяемого поведения; 2) установление в нормах права мер юридического воздействия (санкций) в случае нарушения диспозиций. Правовые нормы не действуют в поведении людей автоматически непреложно. Напротив, их структура свидетельствует, что субъект права может и не совершить требуемого от него поведения. Тем самым норматив как способ детерминации поведения предполагает его альтернативность (предписано поступать так, но может произойти и другое). К социальным нормам общество прибегает всегда, когда имеет место отклонение от социальной направленности в поведении его членов, т.е. когда совершаются асоциальные поступки. Соответственно можно выделить две стороны в реализации права.
Выделение реализации диспозиций и реализации санкций правовых норм позволяет представить реализацию права в вертикальном разрезе. В силу этого реализация права предстает в качестве целостного образования, сочетающего в себе связи субординации и координации.
Реализация диспозиций правовых норм и осуществление правовых санкций – противоречивые составляющие механизма реализации права. Важной формой существования этого противоречия является взаимосвязь непрерывности и прерывности процесса реализации права. Прерывность воплощается в делимости и относительно самостоятельном существовании реализации диспозиций и реализации санкций правовых норм как качественно определенных сторон механизма осуществления права. Единство же этих сторон, их взаимообусловленность выражают непрерывность реализации права, представляющей собой целостное образование.
Выделение реализации диспозиций и санкций правовых норм обусловлено противоправным поведением. Это поведение – антипод правомерного поведения, составляющего содержание реализации права. Граница между правомерным и противоправным поведением проходит там, где начинается невыполнение субъектами права своих обязанностей. Противоправное поведение сказывается на реализации права, но это отнюдь не означает, что оно может быть включено в содержание реализации права. Характерная черта совокупности правонарушений – иррегулятивность. Механизм же правореализации есть система, стремящаяся к достижению определенного результата, т.е. функциональная система. Реализация права представляет собой единство социальной предметности и правомерности в деятельности людей. При этом правомерность есть не сама деятельность в ее субстанциональном виде, а ее нормативное свойство или сторона. С помощью правомерности утверждаются четкость, устойчивость, государственная обеспеченность, определенная направленность в поведении людей. Правомерная деятельность, составляющая содержание реализации санкций правовых норм, направлена на обеспечение оптимального течения реализации диспозиций правовых норм.
Реализация права не локализуется в одной из сфер жизни общества – она проникает в экономическую, социальную, политическую, духовную сферы жизни общества. В современных условиях связи основных сфер жизни общества и реализации права предстают во всей своей сложности и многогранности. Главным же источником движения реализации права выступают противоречия экономической сферы жизни общества. Они непосредственно или опосредованно определяют характер и направление всей системы правореализующего поведения. Можно сказать, что правореализация в экономической сфере есть первичный, функциональный уровень реализации права. Так, обновление процессов реализации российского права во многом зависит от разных форм собственности, существования различных организационно-правовых форм предпринимательской деятельности, наличия сложной структуры рынка.
Уровневый подход позволяет определить место в реализации права процедурно-процессуальной юридической деятельности.
Понять эту деятельность нельзя без соотнесения ее с реализацией материального права. Реализация материально-правовых норм и реализация процедурно-процессуальных норм права представляют собой стороны реализации права, воплощающие субординационно-функциональные связи ее компонентов. Функциональная зависимость, существующая между материально-правовыми и процедурно-процессуальными нормами права, означает производность процедурно-процессуальной правореализующей деятельности от деятельности, составляющей содержание реализации материально-правовых норм. Потребность в реализации норм материального права обусловливает процедурно-процессуальную правореализующую деятельность. Важнейшей чертой реализации современного российского права является его демократизация. А этого не достичь без совершенствования процессуальных гарантий реализации прав и свобод, законных интересов личности. Юридическая процессуальная форма рассчитана на воплощение в жизнь подлинно демократических принципов государственного управления обществом. Она предстает в качестве конструктивного фактора предупреждения и разрешения противоречий между интересами управляющих и управляемых.
Подводя итог анализа основных характеристик реализации права, подчеркнем необходимость системного осмысления реализации права. Именно системный подход позволяет увязывать фрагментарные, но порой весьма глубокие, знания об отдельных чертах реализации права. Системный подход дает возможность уловить новые грани правореализации, образующиеся в процессе социального развития, связывает правореализационную, правотворческую, правоинтерпретационную юридическую практику.
§ 4. Об экзистенции теоретической юридической науки
Поставив неимоверной сложности проблему, сразу приходится оговариваться. Наука включает в себя разные компоненты и каждый из них имеет свою зкзистенцию. В первую очередь говорят о предмете науки и, разумеется, те общественные отношения, которые являются предметом юридической науки не просто существуют, но и «живут» своей полнокровной жизнью, которая не просто влияет, но существенным образом опосредует и ход исследований и их результат. Предмет напрямую или косвенно и опосредовано, но обязательно формирует методологию исследования. Она, в свою очередь, не только перенимает экзистенциальные свойства предмета, но, в силу относительной самостоятельности, проявляет свои закономерности жизни (проявления, формирования, использования). И, наконец, наука предполагает исследователя, часто коллективного, что предполагает изучение его экзистенции, несомненно, в качестве субъективного фактора, а возможно и не только, влияющей на ход и результаты исследования.
И какого бы аспекта ни касаться, того, другого и третьего, их экзистенцию немыслимо представить вне пространства и времени 248 . А без того нельзя заглянуть и в будущее. В этой связи мы обратили внимание на доклад профессора Христофа Бруммельмайера и доклады двух его коллег
248
Очень хотелось бы в этой связи системно и исторически посмотреть на науку на юридическом факультете Казанского Императорского и Ленинского университета. Она имеет свою историю и, благодаря И.А. Емельяновой, А.Т. Бажанову, Д.И. Фельдману и др. некоторые страницы дооктябрьской жизни и жизни в послеоктябрьские годы приоткрыты. Изданы книги по портретам отдельных ученых. Однако есть неиспользованные эпистемологические возможности и есть вовсе не открытые страницы. Интересно было бы осмыслить личности, обстоятельства появления и жизни в Казани А.М. Васильева, В.М. Горшенева, О.Ф. Иваненко, З.Д. Ивановой. Это мы о теоретиках, а ведь из Москвы приехали в свое время и другие ученые.
249
http://www.humboldt-forum-recht.de/english/3-2001/beitrag.html#bottom
Название параграфа требует дополнительных пояснений. В современной философии категорией «экзистенциализм» обозначают человеческое существование в его глубинной онтологической специфичности, противопоставляя способ человеческого бытия бытию вещи, бытию других живых существ. Однако этимология понятия «экзистенция» (существование, лат. exsistentia, от глагола ex-sisto, ex-sistere – выступать, выходить, обнаруживать себя, существовать, возникать, показываться, становиться, делаться - философская категория, используемая для обозначения конкретного бытия 250 ) позволяет, на наш взгляд, более широкое его использование. С осознанием некоторой условности, своего рода образности, содержание явления экзистенции можно перенести на науку, на современную юридическую науку. Это дает возможность увидеть, например, как «обнаруживает себя» юриспруденция, в каких формах и в каком качестве является она нам, как она возникла, как формировалась, какие вызовы или даже угрозы на себе испытывала и как «делается» она, отвечая на соответствующие вызовы. Разумеется, всего этого не охватить в рамках одного параграфа. Поэтому в порядке постановки вопроса остановимся на некоторых аспектах бытия теоретической науки. Но предварительно придется постулировать принципиальное несогласие с Юлиусом Кирхманом, написавшим в свое время работу «Uber die Wertlosigkeit der Jurisprudenz als Wissenschaft». Речь фактически шла о бесполезности такой науки, которая не выходила за пределы юриспруденции понятий. Для нас же только та теория может именоваться наукой, которая охватывает все наличное бытие: материальные факты, институты, нормы, мысли, идеи, ценности и проч.
250
http://dic.academic.ru/dic.nsf/history_of_philosophy/627/%D0%AD%D0%9A%D0% 97%D0%98%D0%A1%D0%A2%D0%95%D0%9D%D0%A6%D0%98%D0%AF
Чтобы проникнуть в экзистенцию отечественной юридической науки, следует посмотреть на нее со стороны и изнутри. Каждая наука время от времени пытается осмыслить себя, вызнать свою родословную, осветить свой путь, определить свои перспективы 251 . Юридическая наука не может быть исключением. Она, выражаясь доктринальным языком, призывается к пониманию своей онтологии и выработке собственной гносеологии. Как теоретикам, нам импонирует постановка вопроса о саморефлексии теории государства и права 252 , но эта наука именуется «общей теорией» и, следовательно, она может взять на себя миссию глобальной рефлексии, рефлексии юридической науки в целом. Это тем более будет оправдано, что предмет теории государства и права и язык ее – суть предмет и язык всей юриспруденции 253 , всего того, что составляет Jus в совокупности метатеории и реальной практики 254 . Юридическая наука «вполне может воспринять науковедческие подходы для более системного и глубокого анализа своего развития и функционирования» 255 .
251
Не вдаваясь в анализ всех признаков и состава науки, представляется возможным исходить из того, что это концептуализированная совокупность верифицируемых знаний о том, что есть и что может быть в мире идей и мире вещей в пространственно-временном и субъектном измерении. Это особого рода деятельность и ее результат в неразрывной связи.
252
См.: Веденеев Ю.А. К вопросу о теории теории государства и права. Материалы IV Международной конференции «Кутафинские чтения»: Сб. тезисов. М., 2012. С. 53-54.
253
Ср.: Проблемы общей теории права и государства: Учебник для юрид. вузов под общ. ред. В.С. Нерсесянца. М., 1999. С. 2.
254
См.: Лазарев В.В., Липень С.В., Саидов А.Х. Проблемы общей теории Jus: Учебник для магистрантов юрид. вузов. М.: Норма, 2012. С. 10. С точки зрения авторов, в центре юриспруденции именно Jus со своими закономерностями развития (лат. juris prudentia – «правоведение», от лат. jus, род. п. juris - «право» и лат. prudentia – «предвидение», «знание»), образующими комплексную науку, изучающую сущностные свойства государства и права, всю совокупность правовых знаний и практическую деятельность юристов, систему их подготовки F0%F3%E4%E5%ED%F6%E8%FF).
255
Липень С.В. Развитие теории государства и права в свете представлений науковедения и философии науки о динамике научного знания // Наука теории и истории государства и права в поисках новых методологических решений. СПб., 2012. С. 53.