Казанский альманах. Гранат

Коллектив авторов

– О, я умру! – простонала на своей кровати Сююмбика.

– Я не допущу этого, жизнь моя, – Сафа ободряюще сжал мечущиеся руки жены. – Я послал Кучука за старухой из твоего аула. Она однажды спасла тебе жизнь и сейчас не даст умереть.

Сквозь затуманенное схватками сознание Сююмбика спросила:

– А где Фируза? Она обещала быть рядом.

Одна из прислужниц открыла было рот, но тут же захлопнула его под жёстким взглядом повелителя. Сегодня утром стало известно: Фируза-бика при смерти. Ночью у младшей госпожи открылась сильная горячка, и табибы лишь огорчённо разводили руками. Хворь, которая завладела ханшей в том

злополучном изгнании, достигла своего пика.

– Сююм, дорогая… – Голос Сафа-Гирея звучал успокаивающе. – Фируза-бика не знала, что ты вздумаешь рожать именно сегодня. Она упросила отпустить её проведать сына.

Меж двумя стонами ханум, мучительно пытавшаяся не терять нить разговора, переспросила:

– А где же солтан Гаяз?

– Разве ты не знаешь его страсть к охоте? Он отправился в Кабан-сарай.

Сююмбика попыталась улыбнуться сквозь слёзы, которые выступили на глазах от боли:

– Твой Гаяз-солтан настоящий охотник!

Сююмбике всегда нравился этот смышленый семилетний мальчик с повадками настоящего Гирея и с лицом своей красавицы-матери. Она не знала, что сейчас голубоглазый Гаяз не летел на скакуне, участвуя в облаве на кабана, а беззвучно плакал около умирающей матери.

Когда ханум, измученная схватками, на время забывалась коротким сном, Сафа-Гирей приходил в эту светлую комнату с выходом в сад. Он прижимал к себе золотоволосую голову сына и вопросительно заглядывал в глаза главного евнуха. Джафар-ага лишь печально качал головой. Неотвратимая смерть нависала над ложем мечущейся в горячке женщины, но конец, который был бы избавлением от мук несчастной, никак не приходил.

К вечеру, когда страдания Сююмбики-ханум достигли своего предела, и болезненные схватки стали так часты, что повитухи принялись готовиться к главному, евнухи провели в покои роженицы старую знахарку. Суровая старуха тут же взяла дело в свои руки. Она осмотрела госпожу и уверенно заявила:

– Мальчик вот-вот появится на свет!

– Откуда ты знаешь, старуха, мальчик это или девочка? – вмешался Сафа-Гирей.

Знахарка быстрым взглядом окинула хана:

– Я ещё никогда не ошибалась, повелитель. А вам бы сказала, что роды женщины не зрелище для мужских глаз…

– Но я никуда не уйду и не покину жену, пока тяготы и страдания не оставят её, а я не увижу своего наследника!

К удивлению Сафа-Гирея суровая старуха согласно кивнула головой:

– Вы можете остаться, если желаете, повелитель, только не вздумайте нам мешать!

Гирей, непредсказуемых вспышек гнева которого опасались самые отважные воины ханства, поразился бесстрашной дерзости старой женщины. Но едва он пожелал достойно ответить повитухе, как Сююмбика громко закричала. Мучительный животный вопль рвался из её груди, прерываемый стонами и всхлипами, и знахарка возвестила:

– Пора.

Повитуха склонилась над постелью роженицы и энергично принялась за дело. Гаремная кендек-эби стояла за её спиной с белоснежным покрывалом и тёплой водой наготове. Спустя мгновение старуха подняла мокрое красное тельце и шлёпнула по попке. Маленькие ручки тут же затряслись, и раздался звонкий крик младенца.

– У вас сын, повелитель! – коротко возвестила знахарка и передала мальчика повитухе.

Она заметила, в каком замешательстве находится хан от прошедшего перед его глазами зрелища, и сердито произнесла:

– Повелитель, что же вы не возьмёте на руки своего сына?! О, эти

мужчины, всегда хотят одного! Вот вам ваш наследник!

Но Сафа-Гирей уже не мог сердиться на дерзкую старуху, он счастливо рассмеялся и принял на руки крохотное тельце сына:

– Сююм! Ты видишь? Слава Аллаху, он родился, наш сын, которого мы так ждали! Я назову его Утямышем. Добро пожаловать в этот мир, будущий повелитель!

Сююмбика приподнялась с постели, с улыбкой смотрела она на светящегося неподдельной радостью мужа. А хан поднёс ребёнка к окну, поднял его повыше:

– Взгляни на этот город, на эту Землю, Утямыш-Гирей, они будут твоими! Живи же долго и правь казанским народом, наследник великого рода!

– Иншалла, – прошептала и ханум, прижимая руки к груди. – Пусть будет удачным твой путь, сынок. Будь неразлучен со своими подданными, стань с ними одним целым. Во имя Аллаха, Милостивого и Милосердного!

С появлением новой жизни мир преобразился, в нём заиграли яркие краски, и обоим венценосным супругам казалось, что впереди их ожидает долгое и счастливое правление.

От автора. Из истории Казани: Cююмбика

Приблизительно в эти годы, пять веков назад, в Ногайской Орде у могущественного владетеля улуса Юсуфа родилась дочь, которую назвали Сююмбикой. Девочке этой предстояло сыграть видную и трагическую роль в судьбе большого и сильного государства. Её жизнь прозвучала печальным аккордом конца эпохи великого Казанского ханства.

Но в тот год, когда её, юную, пятнадцати лет от роду, везли в Казань для вступления в брак с семнадцатилетним ханом Джан-Али, Сююмбика не могла предугадать, как сложатся их отношения. Должно быть, брак виделся ей гармоничным и лучезарным. Не всем степным княжнам светил союз с правителем такого богатого и обширного ханства с его каменными городами и великолепными базарами, плодородными землями и полноводными реками. Но, как свидетельствует переписка тех времён, дочь Юсуфа не нашла счастья в браке со своим первым мужем. Хан Джан-Али подвергал её унижениям и не даровал привилегиями, которые полагались первой ханше государства. Спустя два года в результате переворота Джан-Али был убит, и на трон Казани был приглашён крымский солтан Сафа-Гирей, уже однажды возглавлявший ханство, но изгнанный правящей верхушкой страны.

Новый хан Сафа взял вдовствующую ханум в жёны. И случилось то, что крайне редко происходило в царственных кругах: брак был заключён по обоюдной горячей любви. Для Сююмбики наступила пора расцвета. В эти годы в Казанском ханстве особо отмечался благоприятный период для развития всех искусств, градостроительства, поэзии. Это время творений великого Мухаммадьяра, которому Сююмбика особо покровительствовала. В Казани она славилась как благодетельница, радеющая о благополучии и просвещении народа, и щедрая покровительница поэтов. Под её рукой изысканные искусства и творческие начала раскрывались во всей своей красе. Это был период, который можно смело назвать золотым веком страны. Но эти же годы процветания и независимости дали толчок к заложенному ещё ранее процессу падения государства, обострению тех причин, которые, в конце концов, и привели Казанское ханство к гибели.