Казанскй треугольник

Аввакумов Александр

— Привет бродягам, — поприветствовал компанию Максим, проходя в каптерку.

И вдруг остановился, как вкопанный, — перед ним стоял Фролов. Тот самый Фролов, с которым он сидел в ИВС МВД РТ.

Ни слова не говоря, Максим нанес ему сильный удар в лицо, а затем стал пинать упавшего сапогами. Зэки бросились их растаскивать.

— Шило, ты что творишь? Это наш человек! Кончай беспредел! Ты что, не знаешь закона, сперва предъяви человеку предъяву, обоснуй, тогда и маши руками!

Максим хрипел и рвался из цепких рук зэка.

— Сука, — хрипел Марков, — ты еще мне протягиваешь руку, чтобы и я ссучился? Это мент, я его знаю, его надо опустить! Если вы не сделаете этого, то вы такие же суки и менты.

Могила прикрикнул, и в каптерке воцарилась тишина. Он окинул всех взглядом и произнес:

— Предъявляй, Шило, но за толковище, если что, ответишь! Ты понял, мы его считали честным арестантом? Давай, предъявляй!

Максим начал рассказывать, как он впервые встретился с Фроловым, как узнал, что он работал на ментов, как он его за это чуть не убил, и как с ним за это расправились менты.

Чем дальше рассказывал Максим, тем мрачней становилось лицо Могилы. Когда он закончил, Могила повернулся к Фролову:

— Давай, теперь твоя очередь! Что скажешь по всем пунктам? Не пытайся врать, ты знаешь, что тебя ожидает!

Фролов стал отрицать все. Голос его предательски дрожал. Когда он закончил, слово вновь взял Могила.

— Я не услышал от тебя, как менты узнали все эти тонкости, если о них знали лишь только двое, ты и Шило? Он ведь не мог на себя настучать? Говори!

Могила и двое осужденных достали заточки и уперлись ими в горло Фролова.

Тот задрожал, словно осиновый лист, и начал плакать. Слезы маленькими каплями текли по его лицу, и он грязными руками размазывал их. Он оправдывался, говорил, что вынужден был пойти на это, что ему светил большой срок.

Дальше слушать никто не стал. Двое повалили его на пол, накрыли подушкой и стали душить. Фролов отчаянно сопротивлялся, но быстро размяк. Тело его вытянулось, он несколько раз дернулся и застыл.

По указанию Могилы тело вынесли в другую комнату, где находилась печь АГФ, работающая на газе. Один из осужденных сорвал шланг подачи газа и засунул его в рот мертвому Фролову.

Второй осужденный сделал несколько движений руками трупа, как при искусственном дыхании. После чего Фролова бросили на полу, а шланг поставили на место. Все находившиеся в каптерке зэки осторожно разошлись по своим отрядам.

За стенами бараков выл ветер, ему подвывали сторожевые собаки, которые бегали на цепи по периметру зоны. На вышках мерзли вертухаи, на все лады проклинавшие погоду и по минутам считавшие время, когда придет смена.

Жизнь в колонии шла своим чередом, кто считал года, кто дни, а кто — минуты до своей свободы.

* * *

Утро началось с обысков. Сотрудники колонии с войсковым спецназом проводили повальный шмон во всех отрядах. В течение короткого времени им удалось изъять у осужденных довольно крупную сумму денег и кучу самодельных ножей и заточек.

Штрафной изолятор и помещения камерного типа были забиты до отказа. В некоторых камерах осужденных было настолько много, что приходилось спать стоя.

Максим, после того как вернулся в отряд, перепрятал имевшиеся у него деньги в более надежное место. Он сложил их в полиэтиленовый пакетик, положил в пустую консервную банку, которую вынес ночью на улицу и закопал в куче снега. Он предвидел ответные действия администрации и приготовился заранее.

Константин Петрович Усов и начальник оперативного отдела колонии были крайне встревожены этим ЧП.

Погибший Фролов считался достаточно опытным агентом и был переведен в эту колонию по личной просьбе начальника оперативного отдела. Передаваемая Фроловым информация представляла большой интерес.

О нем, о его сотрудничестве с администрацией в колонии знали лишь три человека — начальник колонии, Усов и начальник оперативного отдела. С помощью этого агента им удалось узнать, что в колонии, несмотря на жесткий режим содержания, действовала скрытая группа осужденных, придерживающаяся воровских традиций. Как сообщал агент, возглавлял группу осужденный по кличке «Могила».

Именно вчера вечером Фролов должен был встретиться со всеми участниками этой группы, и вдруг на тебе — его находят мертвым в одной из комнат соседнего блока. Судя по телесным повреждениям, его сильно избили.

Сейчас Усов и начальник оперативного отдела сидели в кабинете и ждали результатов вскрытия. Это был первый случай за последние два года, когда труп осужденного вскрывали с целью установления причины смерти. Как правило, администрацию подобные процедуры не интересовали, и врач тюремной больницы выносил заключения, не выходя из кабинета. Основными диагнозами смерти, как правило, были пневмония и острая сердечная недостаточность.

Константин Петрович достал из сейфа бутылку водки и разлил по стаканам. Открыв ящик своего стола, достал кусок колбасы и, разрезав на крупные куски, предложил коллеге выпить. Они молча выпили.

— Слушай, Семен, — заговорил Усов, — как ты думаешь, будет работать комиссия? Я думаю, что если результаты вскрытия не дадут признаков насильственной смерти, то комиссии может и не быть. Мало ли отчего мог умереть этот Фролов.

Начальник оперативного отдела Семен Цой проработал в этой колонии более десяти лет и имел достаточный опыт оперативной работы. Он удивленно посмотрел на Усова и, тщательно подбирая слова, ответил:

— Ты меня удивляешь, Усов! Я сам лично ездил в управление и просил этого человека в нашу зону. Ты понимаешь это или нет! Сейчас меня спросят, кто его здесь мог расколоть и замочить? На чем он прокололся? Что я им отвечу? Мол, не знаю, как это произошло? Ты понимаешь, что просто так это дело не замнешь?

Их разговор был прерван телефонным звонком. Цой снял трубку — звонило руководство УИТУ. Усов напрягся, стараясь расслышать разговор.

Цой выслушал, положил трубку и, смахнув со лба пот, облегченно вздохнул: