Каждая изысканная вещь

Это произведение художественной литературы. Имена, персонажи, места и инциденты являются либо продуктом воображения автора, либо, если они реальны, используются фиктивно. Все заявления, действия, трюки, описания, информация и материалы любого другого рода, содержащиеся в настоящем документе, включены только для развлекательных целей и не должны полагаться на точность или воспроизведены, поскольку они могут привести к травме.

Перевод

Переводчики: Екатерина Лобан, Ольга Бурдова, Юлия Зотова, Шайна Фейрчайлд.

Редакторы: Виктория Александрова, Dasha Shestacova, Саша Тарасова.

Эта была заляпана чем-то фиолетовым.

У этой была дырка на рукаве.

А еще не было… спины. Полностью. Просто перед рубашки и цепляющиеся за него два рукава.

— Кристофер, — проговорила Анна, ворочая одежду в руках. — Как ты это делаешь?

У каждого был свой маленький мир чудес. У ее брата Кристофера и дяди Генри — лаборатория. У кузена Джеймса и дяди Уилла — библиотека. У Люси — ее письменный стол, за которым она описывала Корделии Карстаирс свои длинные приключения. У Мэттью Фэйрчайлда — любой злачный квартал Лондона.

У Анны Лайтвуд — гардероб ее брата.

Иметь брата, забывчиво относившегося к своей одежде, было во многих отношениях удобно. Анна могла стянуть пальто прямо с плеч Кристофера, и он бы вряд ли это вообще заметил. Единственным же недостатком было то, что одежду Кристофера настигала участь, не достойная никакой одежды. Она вымачивалась в кислоте, горела, была усеяна отметинами от острых предметов, вымочена под дождем… Его гардероб — запятнанный, изодранный, обугленный, воняющий серой — походил на музей экспериментов и катастроф.

Но для Анны вся эта одежда была бесценной.

Кристофер отправился в Институт навестить дядю Генри, а это явно займет много времени. Мать и отец гуляли в парке с ее младшим братом Александром. Настали драгоценные часы, которые нельзя было упускать. Сейчас Кристофер был выше нее и постоянно рос. Значит, ей могли подойти лишь его старые брюки. Она выбрала одну пару, отыскала наименее запятнанную рубашку и сносный полосатый серый жилет. Порывшись в куче галстуков, шарфов, платков и воротничков на дне гардероба Кристофера, она выбрала наиболее подходящие из них. На письменном столе обнаружилась шляпа, в которой лежал сэндвич. С ветчиной, как заметила Анна, переворачивая шляпу и вытряхивая крошки. Собрав все необходимое, она запихнула одежду под мышку и выскользнула в коридор, тихо закрывая дверь.

Комната Анны сильно отличалась от комнат ее братьев. Стены были оттенка пыльной розы. Белое кружевное покрывало на постели, розовая ваза с сиренью на прикроватном столике. Кузина Люси находила ее комнату крайне очаровательной. У Анны же были совершенно иные вкусы. И, будь у нее выбор, стены были бы глубокого зеленого цвета, украшенные черным и золотым. И она поставила бы глубокое кресло, в котором было бы удобно читать и курить.

Тем не менее, у нее было длинное зеркало, а большего сейчас и не требовалось (зеркало Кристофера пострадало в эксперименте с усилением эффекта гламура, и его так и не

заменили). Задернув шторы от теплого летнего солнца, она принялась переодеваться. Как же долго она мечтала избавиться от корсета; ее совершенно не прельщало то, как он сжимает все ее внутренние органы в комок и приподнимает грудь. Выскользнув из чайного платья, она позволила ему упасть на пол и отпихнула ногой в сторону. Следом полетели чулки и шпильки из прически. Брюки пришлось приподнять над лодыжкой, чтобы подогнать по росту. Жилет сумел скрыть пятна на рубашке. Она умело завязала один из его черных галстуков на тонкой шее. И, взяв шляпу, в которой совсем недавно покоился сэндвич, водрузила ее на голову, пряча под ней черные волосы, создавая впечатление того, что у нее была короткая стрижка.

Анна стояла перед зеркалом, рассматривая себя. Жилет немного скрыл грудь. Подтянув, она поправила его, пока не добилась нужного результата. Затем слегка одернула брюки и надвинула шляпу на глаза.

Ну вот. Даже в такой одежде — пятна, сэндвичи с ветчиной и что там еще — она чувствовала себя увереннее. Потому что больше не выглядела бунтаркой в лентах и рюшах. Напротив, теперь она выглядела элегантно: тело казалось худее из-за более строгого пошива, жилет красиво очерчивал талию и чуть выступал над узкими бедрами.

А что бы она могла сотворить с гардеробом Мэттью Фэйрчайлда! С его разноцветными жилетами и галстуками и красивыми костюмами он был самым настоящим павлином.

Она прошлась вперед-назад, наклоняя шляпу будто в приветствии воображаемым дамам. Поклонилась, словно перехватывая руку девушки, удерживая взгляд. Всегда, когда целуете руку даме, не прерывайте зрительный контакт.

— Очаровательно, — проговорила она воображаемой леди. — Как насчет танца?

И леди бы с радостью согласилась.

Анна обняла воображаемую девушку за талию — они столько раз танцевали вместе. И, хотя не представлялось возможным увидеть ее лицо, Анна могла поклясться, что чувствовала ткань ее платья, мягкий шум шелестящих по полу юбок. Сердце дамы трепетало бы, если бы Анна чуть усилила нажим руки. И у нее были бы деликатные духи. Возможно, с апельсиновым цветом. Анна бы склонилась к ее уху и прошептала:

— Вы самая очаровательная девушка из присутствующих здесь.

А дама, покраснев, прижалась бы ближе.

— Разве это возможно — выглядеть красивой при любом свете? — продолжила бы Анна. — Как бархат платья впивается в вашу кожу. Как…

— Анна!

Она упустила из объятий свою невидимую компаньонку.

— Анна! — вновь окликнула ее мать. — Где ты?

Поспешив к двери, Анна слегка ее приоткрыла.

— Здесь, — слегка панически.

— Можешь спуститься, пожалуйста?

— Разумеется, — отозвалась та, уже сдергивая с шеи галстук. — Бегу!

Пришлось переступить через упавшую невидимую партнершу. Скинуть жилет, брюки. Все долой, все. И запихнуть на дно гардероба. Сброшенное платье было наскоро натянуло обратно, пальцы лихорадочно застегивали пуговицы. В женской одежде все было так неудобно и сложно.