Каждую среду сквозь оптический прицел

Соколова Марина Александровна

— Расскажи мне о себе? — попросила Эльза. — Я хочу знать о тебе больше… Какой ты, чем живешь, что пережил и хочешь?

— А не боишься, что я обману тебя? — перебил девушку мужчина.

— Обмани, — вновь легкая улыбка, которую никто бы не заметил, коснулась губ девушки. — Только не молчи.

— Хорошо, но тогда и ты расскажешь о себе.

— Согласна, одна среда будет принадлежать мне, а другая тебе.

— Пусть будет так, но тогда, ты должна пообещать, что доживешь до следующей среды.

— Обещаю, — Скарлетт открыла глаза, рассматривая плывущие по серому небу облака. Умиротворяющее… Но голос незнакомца был намного лучше, его хотелось слушать снова и снова…

— Я не знаю, что рассказать тебе, — Жерар

продолжал рассматривать свою розу через оптический прицел, в то время как его указательный палец покоился на спусковом крючке. Всего одно неловкое движение, нелепая случайность или нервная дрожь и девушка умрет, но снайперу нравилось наблюдать за Эльзой именно так. — Того, что было до войны, я уже почти не помню, кажется, что это было не со мной. Да и я был другим. Тогда все было просто — друзья, враги, развлечения, учеба, планы на будущее, но внезапно все это исчезло, и появились тени, а люди озлобились. Мы воюем, убиваем и становимся другими, иногда мне кажется, что от прежнего Жерара ничего не осталось. Я сам себя не знаю и не понимаю, что делать. Отчаянно хватаюсь за жизнь, которую ненавижу, наблюдаю за тобой… Делаю вид, что есть шанс все наладить, но в глубине души понимаю, что все мы давно уже мертвы.

Скарлетт внимательно слушала своего собеседника, который ощущал мир точно так же, как она. Девушка понимала его, сопереживала и готова была выслушать, а в следующую среду настанет её черед говорить. Это неправильно и противоречит установленным правилам, но какая разница, ведь они с Жераром оказались намного ближе, чем предполагали, ведь их души были так похожи, а сердца бились в одном ритме.

====== Жерар: А что если она права? ======

Эта среда была особенной для Фернандеса, он не просто увидел свою розу, не просто услышал её тихий голос, но и смог узнать её лучше и не важно, что говорил лишь он, а Эльза внимала каждому его слову. Начав говорить, мужчина уже не мог остановиться, он рассказывал о том, кем был и кем стал, о том, что тревожит и тяготит его на протяжении долгих лет. Жерар изливал душу и с каждым произнесенным словом, ему становилось легче и спокойней. Впервые он не боялся взваливать свои проблемы на другого, впервые был готов разделить свою ношу с кем-то еще.

Этот особенный день в их жизнях, пробудил в душе мужчины давно забытые чувства и желания, заставил забыть о том, что они оказались в Аду и никогда не смогут приблизиться друг к другу. Надежда. Да, Безусловно, это была именно она. Надежда пробудилась, расправила свои потрепанные крылья и теперь переполняла Жерара. А что, если однажды, он сможет не просто наблюдать и говорить с Эльзой? Как же хочется прикоснуться к ней, ощутить её аромат, прижать к себе и никогда не отпускать. Эта девушка подарила ему новый смысл существования и желания. Вот только в запасе у них осталось не так уж много сред — в скором времени им придется покинуть Магнолию, а его роза останется и дальше цвести среди руин и трупов. Сердце болезненно сжалось, а внутри все похолодело — отчего-то Фернандесу казалось, что после того, как он уйдет, Эльза долго не проживет. Если бы он только мог забрать её с собой… Но это невозможно, Уртир против того, чтобы в группировке появлялись новые люди. Это опасно, ведь так к ним могут проникнуть шпионы и диверсанты из других группировок. Такое уже бывало, и никто не хотел повторения той фатальной ошибки.

Сегодня они так заговорились, что чуть не пропустили момент, когда начало темнеть. Непростительная беспечность, ведь если бы они задержались в городе, то могли бы не успеть вернуться в свои убежища до того, как они закроются, а это верная смерть.

 — Ты поздно, — в глазах Венди застыл страх и отчаяние, она почти поверила в то, что осталась одна, почти решилась отправиться в город на поиски Жерара. Это было бы чистым самоубийством, но уж лучше быть растерзанной тенями, чем медленно умирать от одиночества и голода. В этом

мире она нужна только брату и ребенок понимал это — не станет его и она сама долго не протянет. Иногда малышке начинало казаться, что её волнение за Жерара основано только на собственном эгоизме и желании выжить любой ценой, в такие моменты, она становилась противной самой себе, и ей хотелось исчезнуть.

— Прости, — мужчина потрепал девочку по волосам.

— Ты и раньше уходил по средам, но возвращался раньше, — малышка обняла единственного родного человека в её жизни. Казалось, что стоит отпустить брата, и он растворится в воздухе или превратится в тень, что заберет её никчемную жизнь.

— Так вышло, — Фернандес поднял ребенка на руки и быстрым шагом направился в их комнату. Уже поздно и малышке давно пора спать, а не дожидаться его у входа в убежище. Мужчина не знал, что сказать Венди, как объяснить, что нуждается в обществе прекрасной незнакомки, что сводит его с ума. Девочка просто не сможет этого понять и не только от того, что она маленькая, но и потому, что практически не помнит мир до появления теней.

— Не делай так больше, — Венди сильнее прижалась к брату. Странно, она думала, что расплачется, но казалось, что у нее вовсе не осталось слез. Интересно, это возможно? Тяжелый вздох вырвался из груди и отяжелевшие веки опустились — у ребенка практически не осталось сил на то, чтобы бороться, она угасала, как и весь этот мир.

— Я постараюсь, но ничего не могу обещать. Для меня важны эти среды, без них я долго не протяну, — войдя в светлое помещение, в котором они обустроились, Жерар сразу же направился к самодельной кровати, чтобы уложить на нее ребенка. — А тебе нужно спать и набираться сил, иначе никогда не вырастишь.

— А может, я и не хочу расти, — Венди укуталась старым одеялом, вот уже несколько лет дарившим ей тепло.

— Не говори глупостей, — мужчина опустился на пол. У него не было сил и мыслей, безумно хотелось спать, но Фернандес осознавал, что нужен сестре. Он практически не проводит с ней время, не занимается её воспитанием, не готовит к самостоятельной жизни. Так нельзя, ведь он не вечен и нужно сделать все, чтобы Венди смогла обойтись без него. К тому же, у ребенка нет никого кроме него…

— Это не глупости, — зевнула девочка, пытающаяся бороться со сном и усталостью.

— Скоро мы покинем Магнолию, и тогда все изменится. Там не будет теней и этой разрухи, ты сможешь увидеть деревья, цветы, реки и даже море, до которого мы непременно доберемся. Нас ждет безопасный мир, полный красок и поверь, тебе захочется вырасти, чтобы оценить его по достоинству.

— Откуда ты знаешь, что все будет именно так? — пробормотала Венди, рассматривая брата. Сегодня Жерар был немного другим — в нем, словно вновь зажегся жизненный огонь и он был намного раньше, чем тот, который появлялся в предыдущие среды. Значит, произошло что-то важное и хорошее, вот только подобные мысли казались глупостью, ведь в мире нет ничего светлого, только отчаяние и серость. — Что если за городом нет ничего, что если там выезженная пустыня, что если твой лес окажется, заполнен тенями? Никто из тех, кто ушел не вернулся и не прислал подмогу… Что если весь мир давно уже в руинах и лишь мы цепляемся за жизнь? Зачем куда-то идти… бороться… Нам давно уже пора принять свою судьбу… Теперь тени хозяева мира, а мы лишь осколки прошлого… Нам недолго осталось.

Фернандес повернул голову к сестре, внимательно всматриваясь в её бледное лицо. Девочка лежала с закрытыми глазами, а её тонкие потрескавшиеся губы шевелились, говоря эти странные слова. Этот голос… этот тихий шелестящий голос принадлежал вовсе не его сестре. Он был более взрослым, измученным и обреченным, словно устами ребенка говорил кто-то другой… По телу мужчины пробежала нервная дрожь, а сердце перестало биться, он уже замечал подобные странности в поведении Венди, но считал, что ему это просто кажется…