Каждую среду сквозь оптический прицел

Соколова Марина Александровна

— А почему бы нет? Мы заслужили эту ночь, — до слуха девушки донеслись звуки бренчания на гитаре. Немного резкие, с фальшивыми нотками, но все равно приятные. Эльза понимала, что ей придется все начать самой, чтобы люди ожили, перестали вести себя так, словно не понимают, что происходит, и вообще случайно забрели на огонек. За окном уже начинают собираться Тени, так что стоит поскорее растормошить всех собравшихся. Девушка решительно начала раскладывать еду по тарелкам. — Ну, чего встали? Садитесь. Сейчас подкрепимся, а после… После что-нибудь придумаем.

— Знаете, а

я уже не помню, как веселиться, — слова Ромео, самого младшего члена их группировки, были полны горечи. Он смотрел на елку, вспоминал, о том, как в последний новый год заявил матери, что ему не нужны все эти праздники, и он давно вырос, а после сбежал к друзьям. Тогда ему было четырнадцать. Сейчас ему девятнадцать, и хочется извиниться за те свои слова, снова ощутить себя ребенком, верящим в чудо. Вряд ли это возможно… Он изменился навсегда, а мать упрекает его каждую ночь, вот только теперь

это уже не она, а Тень.

— Мы все это забыли, — Макао положил руку на плечо сына, прекрасно понимая, что тот испытывает. — Но ведь можно научиться заново. Так ведь?

— Конечно, можно, — Эльза задумчиво оглядела собравшихся. — До войны все было проще. Мы могли гулять по улице без страха, играть в снежки, лепить снеговиков, а праздничное небо озаряли фейерверки. Было много песен, смеха. Сейчас, так уже не получится, мы изменились, как и сами обстоятельства. Но мы ведь можем просто поговорить, вспомнить о том, что дорого.

— А какой смысл? — Вакаба поморщился от неприятного ощущения. Он вновь слышал зов Теней, что с каждым днем становился все настойчивей и громче. Противиться ему становилось все труднее, даже сейчас хочется встать и выйти на улицу, чтобы больше ни о чем не думать. Но с другой стороны, сейчас он ни один, на столе вкусная еда, а Дрейар бренчит на гитаре. Странно, но это было своеобразным якорем, заставляющим задержаться еще немного в мире живых.

— Смысл? А какой вообще смысл жить? — неожиданно спросила Мираджейн. Сейчас в её душе была звенящая пустота, которую было необходимо чем-то заполнить. Она освободилась от оков и сожалений, очистилась от мыслей и хотела все начать сначала. Там за окном её звали родители, брат и сестра, многочисленные друзья, но девушка точно знала, что если бы любимые люди были живы, они бы не желали ей зла и не хотели её смерти. — Я хочу, чтобы все стало, как прежде, настолько сильно хочу, что даже готова притворится.

Блондинка достала из-под елки один из подарков — получать что-то невероятно приятно. О ней вспомнили, она все еще кому-то нужна… Нет. Ей рано умирать.

— Спой что ли, — попросила Биска, подпирая голову рукой. — Я слышала, как ты это делала… Красиво получается… Может это поможет расслабиться.

— Ну, зов Теней это заглушит точно, — нахмурился Ромео, замечая, что разговоры и большая компания помогают не обращать внимания на то, что творится за окнами. Может, в этом сила Теней? Они заставляют людей остаться одних, а когда ты один, то становишься уязвим.

— Можно попробовать снова, — блондинка взглянула на Дрейара и Нацу, что должны были ей подыграть. — Мы как раз нашли текст одной песни… Она подойдет...

Мелодия, которую

играли мужчины, была странной, сбивчивой, словно они импровизировали и не знали, как на самом деле она должна звучать. Да и сами гитары явно нуждались в настройке, но в этой музыке было тепло. За годы потерь и смертей, люди соскучились по простым вещам, которых сами себя лишили. Почему так произошло? Неужели это все их решение или все дело в Тенях. С их появлением изменилось все, включая самих людей.

Мира тихо запела, её хриплый голос был на удивление приятным, теплым и родным, а глаза блондинки вдруг начали наполняться светом, словно она оказалась совершенно в другом месте, в мире своих грез и воспоминаний.

Течение времени не может порой

Стереть из памяти образ родной,

Боль остаётся, её не унять —

Ночью приходит опять и опять.

Эти слова были понятны каждому в убежище, да и в целом городе, ведь здесь ни осталось больше никого, кто бы ни лишился близких людей, никого, кого бы ни коснулось дыхание смерти и отчаяния. Эта боль останется с ними навсегда, даже после победы, в которую уже никто не верил.

Душе, которая устала страдать,

Даруют право один раз загадать,

Вновь оказаться рядом с другой,

Самой родной во вселенной душой.

В этом мире смерти нет,

Бесконечно льётся свет.

У того, чей пройдет путь,

Забьётся сердце вновь,

Если в нём жива любовь.

Теперь пела не только Мира, но и Нацу, неотрывно смотря на девушку, которую все еще любил. Он хотел, чтобы она встрепенулась, услышала свой голос, поняла, что не одна. Эти слова были важны, ведь у каждого уцелевшего в Магнолии было то, что дорого и важно для сердца. Любовь… Она бывает разной, но каждый познал её, каждый глубоко в душе помнил это чувство.

Мы позабыли — это быль или сон,

Кого любили, кто любви был лишён.

Нам не напомнят — звёзды молчат,

Пряча ответы в тонких лучах.

Любому смертному отмерен свой век,

Часов песочных завершается бег.

Кто их обратно перевернёт,

Жизни биение новой вдохнёт?

В этом мире смерти нет…

Тени умолкли, они больше не звали людей, которые не желали их слышать, никто не желал существовать так, как это происходило до сих пор. Люди устали от страха, борьбы и отчаяния, они желали жить… Жить по-настоящему! Не озираясь по сторонам, не трясясь от страха, не думая о том, что каждый день последний. Музыка и слова творили настоящие чудеса, заставляя людей очнуться от долгого кошмара и улыбнуться тому, что грядет.

Эта зима уйдёт,

Будто кто-то перевернул страницу,

Тают снега и лёд,

Согревая улыбкой наши лица.

Эльза с улыбкой взглянула в окно и сразу же усиленно заморгала, не в силах поверить своим глазам. Тени ушли, оставили людей, позабывших о них, их зов больше не потревожит их этой ночью. Но не только это заставляло сердце сладостно сжиматься. Зима прошла! Словно по мановению волшебной палочки, исчез весь снег и лед, испарились морозные узоры на стеклах, и стало заметно теплее. Сомнений больше не осталось — теперь все будет иначе.