Каждый за себя
Шрифт:
– Тарзан, на спальник не опускай, как прошлый раз. Сейчас подержишь, я раздену, от грязи протру, и уложим, пусть спит.
Однако когда Тарзан проходил мимо, Айя видела, что Алиса не спит. Глазищи у нее были бессмысленные, широко распахнутые, и медленные слезы текли из них по грязным щекам.
– Чш-ш-ш… – донесся мягкий голос Микаэлы. – Не плачь, моя девочка, не плачь. Они просто боятся.
Айя вздрогнула. Рядом каким-то образом оказался Керро. Он вернулся последним и подошел неслышно. Выглядел же при этом до крайности спокойным, словно ничего необычного
– Не плачь, – продолжала тем временем уговаривать Алису доктор Куин. – Они обязательно вернутся, примут бой, и твоя мечта сбудется.
Керро, наблюдавший за происходящим, мысленно продолжил: «И тогда ты умрешь, потому что глупо выходить с автоматом против боевого вертолета, а от ПЗРК ты отказываешься. Что ж… по крайней мере, погибнешь счастливой».
После этого рейдер повернулся к Айе. Лицо у нее было… словами не передать – бледное, вытянувшееся. А в глазах непонимание, ужас, растерянность.
– Закончилась лафа, – сообщил мужчина, словно было мало произведенного раньше эффекта. – Гостям лучше сваливать, теперь ребят на негатив сорвет. Со мной пойдешь или останешься? Если останешься, не гарантирую, что до утра доживешь.
– А если ты останешься? – спросила Айя.
– Я-то доживу. Но друзей убивать неохота, – ответил Керро с прежним бесящим спокойствием.
Его собеседница на пару секунд задумалась. Припомнила рассказ Терезы про дубинку, затем то, как Эсмеральда рассекла картой кусок мяса, после этого подумала о Щелкунчике, ненавидящем крыс, и об аристократическом спокойствии доктора Куин…
– Я… лучше с тобой, – пробормотала Айя и сама себе удивилась: кто бы сказал утром, что так все сложится – в лицо бы рассмеялась.
Керро тем временем кивнул проходящему мимо Роджеру:
– Слышь, я на лежку. Гостью вашу забираю. Маякни Дровосеку.
Роджер, не останавливаясь, кивнул и на ходу достал рацию.
…На улице уже повисла глухая ночь. Айя приготовилась идти далеко и долго, но в этот миг под ноги Керро упал камешек, и мужчина свернул в соседний подъезд.
Там за обвалившейся стеной, откуда открывался отличный обзор улицы, стоял видавший виды пикап с наброшенной на него масксетью. В слабом свете луны Айя разглядела установленный в кузове здоровенный пулемет, за которым сидел крепкого вида мужик в полной штурмовой броне, окрашенной почему-то в цвет стали.
Девушка замерла, разглядывая в полумраке незнакомца, а тот, дружелюбно махнув Керро, спросил с удивлением:
– Ты чего так рванул? Знал же, что я на стрёме.
Тот в ответ хмыкнул:
– А может, тебя, Дровосек, уже враги прирезали? Или ты отвлекся.
– Угу. Еще скажи – забухал, – проворчал часовой и добавил: – Никому-то ты не веришь…
Девушка так и не поняла, чего больше было в голосе Дровосека – осуждения или одобрения.
– Верить можно только себе, – сказал Керро и после короткой паузы добавил: – Да и то не всегда.
– Вали уже, – миролюбиво напутствовал его собеседник. – Ровной дороги вам.
– Ну и все ваши чтоб утром вернулись, – ответил Керро.
– Куда им деваться-то, – хмыкнул Дровосек.
* * *
Луна, как назло, спряталась, и теперь густые сумерки налились чернотой, такой непроглядной и плотной, что, казалось, она должна глушить звуки, как толстое одеяло. Впрочем, откуда тут взяться звукам?
Айя брела, то и дело спотыкаясь. Носков на ней теперь была всего одна пара, и ботинки Доковой жертвы уже спустя квартал стерли ноги до мяса. Да еще Керро! Он, вроде, не торопился, но все равно шел достаточно быстро, а дорога была совсем дрянная – сплошные ямины и камни. Когда девушка в очередной раз чуть не упала, ее спутник, видимо, понял, что таким манером идти придётся долго.
– Руку дай, – сказал он.
– Зачем? – тут же насторожилась девчонка.
– Дай сюда! – он перехватил ее запястье и положил себе на пояс. – Держись.
Идти, конечно, стало проще. Но Айе было очень неуютно. Однако деваться некуда. Держалась и шла. Хоть не упала. Но пару раз все-таки споткнулась и устояла только потому, что вовремя была ухвачена за шкирку.
В темноте все было одинаково. Одинаково не видно. И ни огонька. Нигде. Даже ладонь собственную не разглядеть. Но Керро в очках шел и не оступался. Айя плелась рядом.
Хоть бы луна выглянула!
Казалось, их путь продолжается уже несколько часов. Наверное, рассвет скоро. Бок дергало, стертые ноги жгло огнем. Ботинки стали совершенно неподъемными. Да когда же это закончится?
Никогда.
И шли, и шли, и шли...
Он остановился, когда Айя уже переключилась в режим автопилота и почти отрешилась от ощущений собственного тела. Наверное, открылось второе дыхание. Иначе как объяснить, что ее спутник замер, а она продолжила брести, утягивая его за собой.
Керро удержал ее привычным уже способом – за шкирку.
– Пришли.
Айя замерла. Куда пришли-то? Ничего не видно.
Мужчина двинулся вперед.
По каменному развалу забрались в какое-то здание. Внутри от малейшего шороха начинало гулять эхо. Было даже жутче, чем на открытой местности. Пахло сыростью, камнем, ржавчиной. Под ногами хрустела бетонная крошка.
Потом была лестница. И хлипкие ступеньки содрогались от шагов. Айя думала: а вдруг не выдержат? Она попыталась найти в темноте перила, но вместо них нащупала только пустоту. А потом вниз сорвался маленький камешек. И падал долго.
Осторожный же неторопливый подъем все длился и длился. Девушка вцепилась в своего спутника так, чтобы если лестничный пролет под ними двумя все-таки обвалится, падать ей пришлось не одной.
Не обвалился.
Хотя пару раз Керро замирал, выжидая, когда прекратится дрожь камня.
– Не надо идти в ногу со мной, – сказал он.
– Угу, – ответила спутница. А про себя подумала: «Все равно не отцеплюсь».
К счастью, скоро путь завершился.
Айя услышала звук открываемой легкой двери, следом за которой отошла от стены массивная металлическая.