Каждый за себя

Харитонова Алена

– Погодь, - вожак придержал за локоть напарницу.

Девочка посмотрела на него из-под длинной сальной челки с угрюмым недоумением.

– Пусть бегут, - сказал Лето и пояснил: - На улице холодища. А эти три дуры, раз уж раздеваться начали, быстро замёрзнут. Наши сами справятся. А мы с тобой пока на лёжку к ним сходим, - он усмехнулся вопросительному взгляду подруги.
– Знаю я, где их лежка, знаю.

* * *

Рамон слегка поёжился, стоя у двери непримечательного

с виду двухэтажного дома. Со стороны поглядишь - ни красоты, ни шика, ни даже надёжности. Ветхие стены, облупившаяся штукатурка, крыша какая-то облезлая... Ушлый и сам с виду такой вот простенький, безобидный, на унылого задрота похож. А ворочает делами, какие не снились ни Патлатому, ни Бивню, несмотря на всю их брутальность.

И вот Рамона пускают в святая святых - дом бонзы. Мля, очково-то как... Прийти на хату авторитета всего-то через месяц работы в группировке! Это или взлёт, или... залёт. Лучше бы первое, конечно. О втором даже думать не хочется.

Поневоле вспомнилось, как полчаса назад Батый будто бы вскользь уточнил:

– Сколько человек знают про твое участие в убийстве бивнястого?

– Один, и он на дно уже лег, - честно ответил Рамон.

– Отлично. Когда вся эта фигня закончится, познакомишь. Мне толковые люди нужны. Да и тебе они тоже пригодятся. И учти: ты про свою банду и её дела не в курсе.

Капец. Встрял, так встрял. Получается, Ушлому кто бивнястого мочканул - знать не нужно. Ёп. А ведь поговаривают, будто у него в башку детектор лжи встроен! И как теперь не спалиться? Батыю-то по фиг, вон, спокойный, как киборг, а ему - Рамону - каково? Он с Ушлым говорил-то один раз всего. То есть, Ушлый с ним. И не говорил, а поставил в известность, как относится к рэперским шмоткам. До сих пор стрёмно, что привлек внимание старшего не работой, а дебильным прикидом. Но кто ж знал, что у него в банде так с этим строго?

Это потом уже Рамон обратил-таки внимание, что люди Ушлого и впрямь сильно отличаются от всех прочих - нормально одетые, правильно говорят, спокойно себя ведут... И в доме-то, вон, как всё... обалденно!

Внутри особняк и впрямь напоминал кадр из какого-нибудь крутого стереофильма: лестница, ковры, элегантная мебель, чистота, мягкий свет... Ничего лишнего, никакого пафоса, но выглядит так, что хочется идти по стеночке и благоговеть. Мля, неудивительно, что бонзе не понравились Рамоновы шмотки и сальные дреды.

– Чего замер? Разувайся, - подтолкнул молодого в спину Батый.

Рамон поспешно стянул изношенные стоптанные кроссовки и украдкой заправил носок между пальцами, чтобы скрыть дыру.

– Идём, - махнул Батый и отправился вверх по лестнице.

Чикано заторопился следом, на ходу одёргивая одежду и досадуя про себя, что брился целых три дня назад. Но кто ж знал-то, блин!

Прошли длинным уютным коридором, на стенах которого тепло горели выполненные под старину лампы. Батый стукнул в дверь и вошел.

Ушлый сидел за массивным столом и перелистывал книгу, однако, судя по выражению лица, даже не пытался читать.

– Приветствую, бонзо, - кивнул Батый, усаживаясь в уютное кожаное кресло с изогнутыми подлокотниками.

Рамон замер на пороге, пока старший не кивнул на стоящий возле книжного шкафа стул.

– Самый толковый из моих, - представил Батый чикано.
– Всё утро по сектору бегал.

– Толковый, говоришь?
– Ушлый посмотрел на Рамона без узнавания.
– Ну, тогда излагай. От самого важного и по нисходящей.

– Самое важное...
– Рамон сглотнул, незаметно спрятал ноги в дырявых носках под стул, а руки положил на колени, чтобы были на виду.
– Бивнястые вставили пистоны трём патлатым. Когда другие патлатые на выручку подоспели и завалили стрелков, которые бдели за казнью, то потеряли ещё пятерых. В итоге решили в отместку двух схваченных бивнястых на жаркое пустить, но сдуру начали жарить перед магазином Олли. Тот подпалённых пристрелил и сказал, что в следующий раз грохнет придурков, которые надумали вонять горелым рядом с его заведением. Сам Олли закрыт, не пройти. "Нора" утроила охрану. Пускают не всех. В "Хризантемах" так же. Ну, всякая мелочь по-разному: "Девять жизней" людей набрали, укрепились, а, скажем, помойка на третьей радиальной закрылась - хозяин все запасы заныкал и на дно лег.

– Хватит, это уже надиктуешь по выходе, оно пока не сильно важно. Что со связистами?

– Су Мин два часа назад пришла в "Нору" с каким-то мужиком не из наших. Тот это чужак или нет - не знаю, а чел, который инфу сообщил, того чужака не видел, поэтому подтвердить не может. Там же, в "Норе", корейские бойцы - пять или шесть троек. Остальные сидят в высотке и не высовываются.

– Ясно. Теперь самую неважную новость расскажи, - Ушлый расслабленно откинулся на спинку кресла.

Рамон замялся, а потом вдруг просиял и ухмыльнулся:

– Перед логовом Бивня написали: "Бивень - баклан". Бивень почему-то вышел с автоматом и расстрелял по надписи весь магазин.

Ушлый хохотнул:

– Вот вредная баба!
– после этого бонза повернулся к Батыю.
– Не вовремя это всё завертелось. Надо гасить. Кого из двоих оставляем?

– Патлатого, - помощник не задумался даже на долю секунды - явно ждал вопроса и давно решил, каким будет ответ.
– Во-первых, Бивень уже почти неуправляем, а значит, свою полезность исчерпал, - Батый вскинул руку, упреждая возражение авторитета, и продолжил: - Им все труднее манипулировать, и максимум через год он слетит с нарезки. Тогда валить его придется уже нам самим.

– А во-вторых?
– Ушлый вроде обращался к собеседнику, но Рамону почему-то казалось, будто бонза ждет ответа от него.

– А во-вторых, - Батый усмехнулся, - в секторе есть такой симпатичный и очень сексапильный фактор, благодаря которому нам мараться о Бивня не потребуется.

– Верно. Но, чтоб Патлатый не борзел, ему нужно подбросить конкурента, - Ушлый выпрямился и слегка подался вперёд - упёрся локтями в стол, сцепил пальцы.
– Амиго, - бонза поставил подбородок на сцепку и впился в молодого пронзительным взглядом, - а ты, например, хочешь стать четвёртым бонзой сектора? Первый год поддержим, поможем и всё такое.