Каждый за себя
Шрифт:
– Это верно, - Мэрилин забавлялась ситуацией.
– Велика вероятность попасть под раздачу.
– Ну да. Потому осторожность не лишняя.
Женщина лукаво спросила:
– Так, может, попросту не надо подкатывать?
Рекс ответил, глядя ей в глаза:
– Может, и не надо. Но лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал.
Хозяйка "Норы" посмотрела на него задумчиво, после чего снова повернулась к радующимся незапланированной передышке девчонкам и опять хлопнула в ладоши:
– За работу!
Артистки пришли
– Идём, - сказала она с улыбкой.
– Сделаем так, чтобы жалеть было не о чем.
* * *
На этот раз она привела его в другую комнату - тоже без окна, но гораздо более уютную: кровать с мягким изголовьем и тяжёлым пушистым покрывалом, небольшой кожаный диван, ковер на полу, круглый столик, огромное зеркало в половину стены, приглушенный свет, а в углу - ширма, через которую переброшено что-то невесомое, тонкое, кружевное...
– Там, в стене, есть бар, налей что-нибудь, - кивнула Мэрилин.
– А я пока переоденусь.
Она с непринужденной элегантностью скинула пиджак, затем юбку и осталась только в тонкой комбинации и чулках.
– Нет, - удержал ее Рекс.
– Не надо переодеваться...
Женщина удивленно вскинула брови.
– Ты в этом... очень красивая, - объяснил он, притягивая её к себе.
То кружевное, что висело на ширме, так и осталось висеть. Возможно, зря, выглядело соблазнительно. Но в короткой сорочке и чулках Мэрилин казалась совершенством, которое вряд ли что-то смогло бы дополнить или улучшить. К тому же вид у неё был домашний и обольстительный одновременно.
– Раздевайся уже, - она высвободилась.
– Ты, прямо, как врач, - сказал Рекс.
– "Раздевайтесь, ложитесь на кушетку".
Хозяйка комнаты хихикнула:
– Хочешь поиграть в доктора?
– Нет, - улыбнулся в ответ гость, - совсем не хочу. Не люблю докторов. У них всякие непонятные штуки. К тому же, если врач говорит, что больно не будет, значит, готовься безмолвно орать.
– Сразу видно, что ты из белого сектора...
– сказала Мэрилин, уходя со снятой одеждой за ширму.
– В чёрных доктора честно предупреждают: будет больно, ори. А чтобы вопли работать не мешали, в рот суют тряпку или ремень. Ну и старую шутку повторяют, что хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается.
Она проплыла к бару, достала початую бутылку виски и пару стаканов.
– И всё-таки раздевайся, не стой столбом. Какой-то ты сегодня странный.
– Почему так решила?
– удивился Рекс, снимая куртку и разоружаясь.
– Неплохо в людях разбираюсь. Издержки профессии.
– Понимаешь, - Рекс задумчиво потер лоб, - я сегодня очень обидел твою сестру.
Мэрилин замерла, а потом медленно повернулась к собеседнику:
– Вот как?
– Да. Не нарочно. По незнанию. Но это ведь не оправдывает...
– Верно, - голос женщины стал холоден.
– А мне ты для чего это говоришь? Надеешься, выгорожу?
– Нет, - искренне удивился Рекс.
– Просто стыдно - это раз. И не хочу так же вот случайно обидеть тебя - это два. Винс сказал, меня чудом не грохнули...
Мэрилин выразительно на него посмотрела и уточнила:
– То есть, ты сейчас все это говоришь, чтобы уж наверняка? Ну... без чуда?
Он рассмеялся:
– Нет.
– А выходит, что да. Мы остались наедине, и тут ты объявляешь, что смертельно оскорбил мою сестру, но она тебя по какой-то причине не убила. Вдруг я захочу это исправить? Не приходит в голову такая мысль?
– Не захочешь, - ответил собеседник.
– Думаю, если за неё начнёт мстить кто-то другой - это её оскорбит куда сильнее, чем мои слова.
В ответ на эти объяснения хозяйка "Норы" хмыкнула, сделала глоток виски из стакана и сказала:
– Надо же, а ты начинаешь соображать. Тогда зачем эта исповедь?
Рекс подошел к ней и снова осторожно притянул к себе:
– Потому что чувствую себя идиотом, виноватым не только перед Су Мин, но и перед тобой. Стыдно, что спорол глупость. Ну и... ты ведь заметила, что что-то не так, а врать с каменной рожей я еще не очень умею.
Мэрилин протянула:
– Сильно жизнь в белом секторе расслабляет людей... Ладно уж, грешник, давай, кайся. Не вышло поиграть в доктора, поиграем в монахиню и прихожанина, - она подтолкнула собеседника к дивану и, когда Рекс сел, удобно устроилась у него на коленях.
– Тебе, как я понимаю, надо выговориться? Вечер у нас длинный. А я всё же вызвалась к тебе психотерапией, поэтому, так и быть, послушаю.
– Нет, - Рекс мягко гладил ей спину, запустив руку под сорочку.
– Опять скажешь, что такие долго не живут, что я какой-то неправильный... Тогда у меня обострятся комплексы - никакой психотерапии не хватит.
– Ты не неправильный, - спокойно ответила женщина.
– Ты - наивный. Как все жители белых секторов, приближенные к благам цивилизации и корпоративным ништякам. Это вас и расслабляет. А надо держаться в тонусе. Потому что однажды ништяки кончаются. Они всегда кончаются, Рекс. А затем жизнь ставит тебя в коленно-локтевую позицию и начинает так яростно иметь, что умнеешь на глазах. Просто тебя она пока еще не драла во всю мощь. Но не переживай - всё впереди.
– То есть не избежать?
– уточнил он.
– Даже не надейся. Пока ни у кого не получилось. И ты, уж извини, не станешь первым. В общем, если хочешь бесплатный совет - вали из белого сектора подальше.
Теплая мужская ладонь продолжала ласковые поглаживания.
– Так ведь я и в чёрном, судя по твоим словам, не жилец.
– В чёрном шансы выше, - мурлыкнула, зажмурившись, Мэрилин, - тут всё зависит только от тебя, к тому же корпы очень боятся сюда лезть. А по белым секторам рано или поздно проходятся кровавым катком.