Казино «Бон Шанс»
Шрифт:
Однако кавказец вел машину умело, не превышая скорости, соблюдая все правила движения, и лишь вырвавшись за пределы кольцевой и миновав пост ГАИ, на который Виталий Евгеньевич возлагал такие надежды, «жигули» понеслись, как стрела, пущенная из тугого лука, километр за километром подминая шипованой резиной бесконечную ленту шоссе.
Жамин даже не мог толком определить, в какую сторону они мчатся: на Питер, на Рязань, на Владимир? Его похитители между собой не разговаривали, музыку не включали, и тишину в салоне нарушало только тяжелое дыхание и ровный гул мотора.
«Мне всегда не везло в жизни, — печально подумал Виталий Евгеньевич. — Еще бы день, другой, и ничего подобного со мной уже больше никогда не могло случиться. Надо же, так глупо влететь перед самым отъездом!»
По сторонам дороги мелькали домики подмосковных деревенек, — в населенных пунктах кавказец немного сбрасывал скорость, но, опять вырвавшись на простор почти пустого шоссе, немедленно выжимал акселератор почти до предела.
Жамин пытался вспомнить, как в подобных случаях советовали поступать «специалисты по выживанию», часто публиковавшие статьи в разных журналах и газетах, но ничего путного не мог вспомнить и зло подумал, что хорошо бы, если кто-нибудь из этих писак оказался на его месте, чтобы на своей шкуре прочувствовать то, о чем он писал, давая идиотские советы. Советы у нас все давать мастера!
Незаметно стало совсем светло, поток машин на шоссе увеличился. Дома, наверное, уже забеспокоились, и Зинаида мечется по квартире, как угорелая, а он сидит здесь, в салоне чужой машины с забитым мокрой бумагой ртом и приставленным к боку стволом пистолета. Хоть бы догадались дорогие родственнички в милицию позвонить. Хотя что милиция? Разве она станет его искать за многие версты от столицы?
Стороживший банкира незнакомец одной рукой неловко выудил из кармана пальто пачку сигарет и прикурил. Вглядываясь через лобовое стекло в дорогу, он негромко предупредил кавказца:
— Уже скоро, не пропусти.
Вскоре машина свернула на неприметный проселок и, заметно снизив скорость, запрыгала на прихваченных морозцем ухабах. Миновали еще одну деревеньку: маленькую, десяток-полтора домишек, — и снова свернули, теперь уже в лес.
«Какой леший тут будет со мной разговаривать? — заволновался Виталий Евгеньевич. — Тут и жилья-то нет».
— Ум-а-а! — замычал он, пытаясь языком вытолкнуть забившую рот бумагу и открыть дверцу «жигулей», но стороживший каждое его движение незнакомец был начеку. Он ловко ударил банкира ребром ладони под ухо, и тот обмяк, сползая на пол между сиденьями.
— Так лучше, — спрятав пистолет, буркнул Юрик.
— Успеет оклематься? — поглядел на него в зеркальце Анзор.
— Куда денется, — небрежно поставив ногу на плечо Жамина, усмехнулся Наретин. — Сейчас опять сворачивай и метров сто по просеке. Потом придется пешком.
— Машина не сядет?
— Летом не садилась, а сейчас тем более подтянуло. Езжай!
Анзор послушно свернул на просеку, потом, повинуясь знаку Юрика, загнал машину в кусты и развернулся, Выключил мотор. И сразу их объяла первозданная тишина.
— Вставай, — Наретин пнул ногой Жамина. — Пошли разговаривать!
Виталий Евгеньевич замычал, с трудом открыв глаза. Голова разламывалась от боли, шея едва ворочалась, и не было сил не то чтобы куда-то идти, но даже вставать.
— Давай, давай! — Наретин вдвоем с Анзором выволокли его из машины и бросили на мерзлую землю, кое-где припорошенную снежком.
— Слеги надо, — Юрик открыл багажник, взял топор и быстро вырубил две длинные еловые жерди из сухостоя. Попробовал их крепость и остался доволен. — Все, милый друг, пошли!
— Убейте здесь! — простонал Жамин. Его трясло как в лихорадке.
— Вставай, тут недалеко, — усмехнулся Анзор и пнул банкира ногой в бок. — Поднимайся, кому сказал!
Виталий Евгеньевич с трудом встал. И тут ему еще навьючили на спину мешок с убитым Диком.
— Твоя псина, ты и тащи, — велел Наретин и первым пошел вперед.
Странная процессия медленно пробиралась среди чахлых елок и голых осин, пока под ногами не начало хлюпать.
— Стой! — приказал Анзор. — Десять шагов вперед!
— Ну! — прикрикнул Юрик, доставая пистолет. — Пошел, скотина!
Как в бреду, спотыкаясь и чуть не падая, банкир пошел, чувствуя, как противная жижа хлюпает все сильней и уже заливает в ботинки. Какое-то странное отупение овладело им, в голове больше не осталось никаких мыслей, словно от всего огромного мира, оставшегося где-то там, далеко за деревеньками, лентой шоссе, кольцевой дорогой, его уже отделила незримая, но прочная стена.
— Брось мешок! — крикнул Наретин. — Повернись лицом!
Жамин опустил на землю мешок с убитой собакой и послушно повернулся.
— Чем ты там любил помахать? — издевательски ухмыляясь, Анзор поднял пистолет. Хлопнул приглушенный выстрел, и дикая боль взорвалась в паху Виталия Евгеньевича, заставив его упасть на бок. Штаны быстро набухли кровью, из горла рвался крик нечеловеческой боли, но его поглощала забившая рот бумага. Катаясь по вонючей жиже, банкир желал уйти от боли, вытолкнуть ее из себя, и в мозгу билось только одно — теперь он больше не мужчина!
— Неси сапоги, — распорядился Наретин.
Анзор сбегал к машине и принес высокие резиновые сапоги. Поддерживая друг друга, они переобулись и, поудобнее перехватив слеги, подошли к банкиру. Тот поднял на них белые от нестерпимой боли глаза. Сейчас они добьют его! Палками!
Но он ошибся. Бандиты уперлись в него слегами и начали сдвигать к пологой ложбинке, на дне которой стояла незамерзшая ржаво-бурая вода. Вот туда скатился мешок и начал медленно погружаться, пуская быстро лопавшиеся пузыри.