Казино Ривьера
Шрифт:
– Только попробуй, и наша банда станет на одного члена меньше, – угрожающе сказал итальянец.
Кук не видел своего босса, находившегося позади него, но несмотря на это, он чувствовал своим затылком леденящий холод, исходящий от пистолета, приставленного к его голове.
– Морелли, мы столько прошли вместе. Неужели ты думаешь, что я предал вас? – грустным голосом спросил Кук.
– Мой дорогой друг, я бы рад теперь поверить, но обстоятельства не позволяют мне этого сделать. Я очень надеюсь, что это не ты, а пока, будь добр, брось свои пушку на пол.
Кук снова потянулся к своей кобуре.
– Медленнее, –
Стоявший под дулом пистолета бандит аккуратно достал свой пистолет и бросил его на пол.
– Теперь другой, который ты отнял у юнца-полицейского.
Через три секунды второй пистолет ударился о половые доски.
2.
Бак, шедший по тёмным закуткам заброшенного казино, размышлял о том, что ему делать дальше. На случай, если полиция вздумает что-либо предпринять, Морелли отправил его проверить второй этаж, и у агента появилась возможность обдумать дальнейший план действий. Все его мысли были о сыне, находившемся в лапах у отпетых головорезов, а также о том, как его спасти от возможной гибели.
Как только запахнет жареным, и шайка Морелли поймёт, что Мексику они будут видеть, в лучшем случае по телевизору в тюремной камере, их захлестнёт первородная ярость, которую нужно будет куда-нибудь выплеснуть. И как нельзя лучше для этого подходят беззащитные заложники.
Связавшись по своему передатчику с конторой, он объяснил всю тяжесть ситуации и попросил разрешения на ликвидацию целей, однако ему ответили отказом. Агентство хотело взять живыми всех без исключения, поэтому приказало агенту не проявлять самодеятельности и сделать всё возможное, чтобы заложники остались целы. На слова Бака о том, что один из узников его сын, они ответили: «Нам жаль, что так вышло. Главное не делайте глупостей и ждите пока релаксанты начнут действовать».
Бак знал, что по инструкции штурм начинается через шесть часов после того, как террористам в еду подмешают транквилизаторы. Прошло уже пять часов, и тем не менее, наркотики, подмешанные в воду, не приносили никакого результата. Наоборот, бандиты, выпившие каждый минимум по две бутылки, стали заметно бодрее.
Ужаснее было то, что агент не мог предупредить контору о том, что их план со скоростью света катится к чертям. Опасаясь быть рассекреченным, он избавился от коммутатора и вместе с этим от последней ниточки, связывающую дикий, полный опасности враждебный остров, на котором он находился, со спасительной цивилизацией.
Осмотрев второй этаж, агент, освещая себе путь фонариком, шёл по направлению к лестнице.
К большому удивлению агента, подойдя к месту, где должен быть спуск на первый этаж, он его не обнаружил. У Бака была отличная память, поэтому он досконально запомнил план здания, однако лестничного пролёта на нужном месте не оказалось. Вместо неё в конце холла находился очередной поворот, за которым скрывался очередной тёмный и сырой коридор.
Списав всё на неожиданно давшую о себе знать старость, Бак решил, что ошибся на один поворот, и лестница находится в конце следующего коридора.
Но её там не было.
Агент в очередной раз упёрся в стену, однако в этот раз его ждала развилка – узкий холл разделялся на два абсолютно таких же коридорчика. «Как такое возможно?» – подумал Бак.
Повороты за поворотами, развилки за развилками – Бак, потихоньку теряя самообладание, продолжал бороздить гнилые, наполненные плесенью и мусором, одинаковые по своему виду коридоры. Снаружи казино казалось небольшим, размером оно было от силы сорок на тридцать метров, однако агент прошёл уже несколько футбольных полей, а желанная лестница всё никак не находилась.
Свет фонаря мельком коснулся одной из стен, и Бак, опешив, устремил свой взгляд на граффити нарисованное на стене. Это была типичная настенная надпись – несвязная комбинация букв, рассказать значение которой мог, разве что её автор, но дело было в другом. Бак помнил, как уже проходил это граффити десять минут назад.
Устав от продолжительной ходьбы, он сел на холодный пол, опершись о гнилую стену, потрескивающую от его веса. «С кем угодно, но только не со мной. Настолько бредовой ситуации и придумать нельзя», – думал агент. «Скорей всего, в темноте я завернул в какую-то замкнутую систему коридоров и теперь просто хожу по кругу. Надо найти тот изначальный поворот, иначе я рискну опоздать на вертолёт до Мексики», – усмехнулся он.
Бак принял достаточно умное решение; он подумал, что по виду из окна сможет сориентироваться, поэтому начал дёргать все ручки дверей, которые ему попадались на пути.
Но они не открывались.
Одинаковые деревянные двери с идентичными резьбовыми узорами вереницей пролетали мимо него, и ни одна из них не была открыта. Всякий раз, как Бак поворачивал заросшую слоем пыли дверную ручку, она, не желая поворачиваться, отвечала ему глухим лязгом. Проделывая этот ритуал раз за разом, он проходил минут десять.
И вот – очередная дверь. Агент машинально, без особого энтузиазма поворачивает ручку и замирает от неожиданности. Вместо монотонного, уже приевшегося лязга, он услышал звонкий щелчок зашедшего в замок язычка. Бак ещё никогда так не радовался звуку открывающейся двери, однако праздник на его улице длился недолго. Открыв её, агент обнаружил за ней точно такой же коридор, что и тот, в котором блуждал последние два часа.
Закрыв дверь, Бак снова уселся на пол. Он закинул руки за голову и начал прикидывать все возможные варианты. «Может я сплю? – подумал агент. – Спецназ пустил в здание газ, и сейчас я валяюсь на полу главного зала, а это всё просто дерьмовый сон.» Смеха ради, Бак ущипнул себя, но, как и предполагалось – сырые стены не расступились, и он не проснулся.
«Эй, меня кто-нибудь слышит!» – кричал агент, но ему никто не отвечал, и лишь тёмный лабиринт коридоров откликался на его крики глухим, протяжённым эхом. По понятным причинам он не пил воду, которую принёс переговорщик, поэтому симптомы обезвоживания уже давали о себе знать. Его голова гудела так, словно в ней на полном ходу ехал товарный поезд. Сил, на то, чтобы подняться с пола у агента не осталось, и он в последний раз хриплым голосом прокричал мольбу о помощи. Эхо снова начало гулять по тёмному лабиринту, и на моменте, как отзвучал его последний, самый тихий возглас, Бак что-то услышал.