Казнь по кругу
Шрифт:
Брезгливо косясь на раскисшего Нефедова, Демидов опять поинтересовался:
— Я могу идти?
— Самую малость подожди, — благожелательно попросил его Дед.
— Ты не в суде, вонючка, — тихо напомнил об истинном положении дел Махов. — И не прикидывайся, что не понимаешь этого. Никто не встанет и не зачтет бумажку, в которой сказано, что ты освобождаешься за недостаточностью улик. И ты не уйдешь отсюда, пока мы не решим тебя отпустить.
— Сила на вашей стороне, — понял Демидов и демонстративно уселся на свой стул.
Старомодно проблямкал знаменитый звонок
— Вот и дождались, Демидов, — обрадовал майора Дед.
Спиридонов выпростался из своего кресла, долгим взглядом осмотрел всех и пошел открывать входную дверь. Шестеро остались в гостиной. Сидели и прислушивались к тому, что происходило в прихожей. Судя по отсутствию каких-либо звуков, ничего особенного там не произошло.
У Демидова было свое любимое занятие: нежно рассматривать кокарду форменной фуражки. Этим и занимался. Но кто-то внутри него приказал: посмотри на дверь! И он посмотрел.
В дверях стоял шикарно одетый Георгий Сырцов.
— Ты… — на протяжном выдохе произнес Демидов.
— Я… — подражая ему, откликнулся Сырцов.
65
Он гнал от себя воспоминания об этом дне, но этот день жил в нем, и прогнать его было некуда. День победы и проигрыша, день жизни на волоске, день поблизости от смерти…
… Сырцов засек Нефедова сразу же, как только Игорь прицепился к нему на длинном поводке. Очень трудно было не дать ему догадаться, что слежка засечена, очень трудно было создать естественную картинку его, Сырцова, рутинной в данном положении жизни. И поэтому, завернув ненадолго к Кузьминскому, местожительство которого Нефедов знал, он вернулся в тайник, сделав это так, чтобы его вход туда отчетливо просматривался. Он был уверен, что Нефедов отскочит от него, узнав самую главную тайну, чтобы, сообщив об этом все Демидову, устроить маленькую засаду с последующей встречей высоких договаривающихся сторон.
Так и произошло: Нефедов спустил его с поводка после того, как он повторно воспользовался метро на станции «Сокольники».
В толчее ярмарки в Лужниках (понравилось Сырцову это место) покалякали с Дедом, вычислив все возможные варианты. Все, да не все.
Специально подзадержался с возвращением: не хотел, чтобы спектакль происходил на глазах изумленных грузчиков и шоферов. Их рабочий день завершился к пяти дня, а его — начался с шести. Первым тщательно продуманным и сугубо секретным заходом Сырцов определил дислокацию вражеских группировок. И засаду мерзавца Демидова с наивным Нефедовым, резерв главного командования — три старательно замаскированных машины с отрядом Витольда.
Второй заход был беспечно прогулочным: не чуявший беды Сырцов привычно возвращался в свою берлогу. С легким грохотом снял висячий замок, с легким треском открыл внутренний. Возвратился.
Прикованный к скобе в стене дремал на тюфячке, своевременно занесенным сюда предусмотрительным тюремщиком Сырцовым, Роберт Васильевич Алтухов.
— Уходи, гебист, — волево (времени в обрез) предложил Сырцов, ногой будя беспечного узника, который, полупав сонными глазами, с трудом попытался
— Зачем и куда? — хриплым со сна тенором осведомился Алтухов.
— Сейчас твои дружки нашу пещеру штурмовать начнут. А куда — я тебе по дороге объясню, — раздраженно (метался по подвалу, забирая с собой необходимое: «беретту», «вальтер», кожаную куртку с деньгами и документами) ответил Сырцов, набивая сумку.
— А как? — исключительно из любопытства спросил Алтухов.
— А так, — Сырцов ногой, обутой в хороший ботинок, отодвинул бетонную плиту в стене, которая одновременно являлась и стеной помещения склада. Открылась черная квадратная дыра.
— Ну, ты и ловкач! — восхищенно осудил его Алтухов.
Отстегнув от скобы и от Алтухова наручники, Сырцов поторопил освобожденного пленника:
— Быстро в дыру, дядя!
Массируя освобожденную руку, Алтухов вдруг фыркнул как конь и дерзко сказал:
— Я с тобой не пойду, сыскарь.
— Пойдешь! — уверил Алтухова Сырцов и похлопал себя по левому боку, где в сбруе притулился «вальтер». — Прикажу, и пойдешь как миленький.
— Ты уже приказал. А я не пойду.
Сырцов поставил сумку на пол и вытащил «вальтер».
— Пойдешь!
— Если не пойду, застрелишь, что ли?
— Застрелю.
— Не застрелишь. В подвале, без суда и следствия, как в добрые старые времена… Не застрелишь, Жора, рука не поднимется!
— Идиот! — Сырцов сдался. — Они же для начала палить через дверь будут.
— А я вон в тот угол, — Алтухов кивнул на закуток у рукомойника. — Он не простреливается.
— Тебя Витольд обязательно кончит. Ты же скурвился, Роберт, с потрохами всех сдал!
— Это уж мое дело.
Времени оставалось в обрез. Алтухов-то и не был ему уже нужен: отработан, выдоен, обезврежен. Просто жалел его, дурачка.
— Последний раз спрашиваю: идешь?
— Нет.
— Ну и хрен с тобой! — рявкнул Сырцов и полез в дыру.
Он был уже у тайного подкопа, которым пользовались для своих низменных целей бедовые грузчики, когда рвануло первый раз. Он понял: гранатой выбивали дверь. Теперь они могли получить только сильно контуженного Алтухова. Он уже отползал от склада по замусоренной траве, когда твердый небосвод рухнул на каменную землю — так загромыхало. Он понял: его безжалостно уничтожали вместе с пещерой. Не стала земля пухом для Роберта Васильевича Алтухова. Он был размазан своими дружками по бетонным обломкам.
Худо чувствовал себя Сырцов, очень худо. Но он выполз за ограду и тщательно проследил за отбытием команды Витольда. Потом все происходило как надо: выли милицейские сирены, подвывали на всякий случай пожарные, нервически голосила «скорая». Сбор всех частей.
Этот день поселился в нем навсегда. Глупость и предательство, бесчестье и смрад…
66
Проснулся Витольд Германович в половине двенадцатого. Минуту полежал неподвижно. Профессиональная привычка: осознать место, в котором проснулся, ощутить себя в этом месте. Все вспомнил, все понял и заспешил, не суетясь.