Казнь по кругу
Шрифт:
Первое, что он сделал, покинув гостеприимный дом Устряловых, — разорвал бумажку на мелкие-мелкие кусочки и развеял их по ветру. Воровато глянул на окна устряловской квартиры (не заметила ли святотатства мамаша — вроде не заметила), влез в «девятку» и отправился по своим собачьим делам.
Трюкач Земцов жил в хорошем новом районе, в роскошном доме, построенном в самое последнее время. Явно за наличные куплена квартирка здесь, за живые бабки. Нет, не прозябает в нужде скромный бывший спортсмен не первого ряда. И не однокомнатная, а двухкомнатная. Ушлый Сырцов
— Кто? — требовательно вопросил из-за двери молодой женский голос.
Уже интересно. По сырцовским сведениям Земцов был холост.
— Мне бы Юрика, — жлобски признался Сырцов.
— А кто вы такой? — продолжила допрос приблудная девица.
— Жора с «Мосфильма», — отчасти приврав, сообщил Сырцов.
Дверь решительно открыли, и Сырцов увидел миниатюрную очаровашку в мини-халатике, которая строго посмотрела на него и строго же спросила:
— Когда вы с Юрием договаривались о встрече?
— Вчера. Он мне позвонил и сказал, чтобы я зашел. Мол, дело есть.
— Утром, вечером? — допытывалась дева.
— Что — утром-вечером? — тупо переспросил Сырцов.
— Звонил когда?
— Днем. На работу, — бойко ответил Сырцов.
— Проходите. Поговорить надо, — решила дева и посторонилась, впуская в апартаменты незваного гостя. На всякий случай бойко пошаркав подошвами о джутовый половичок, Сырцов проследовал за ней в столовую-гостиную. И внутри все шикарно, как говорится, от Франко Фортини.
Сырцов осторожно сел в кожаное кресло и спросил у девы, которая, повернувшись к нему спиной, бессмысленно смотрела в окно:
— Вы теперь его жена?
— Угу. Теперь, — подтвердила она, повернувшись к нему, и, подойдя, решительно устроилась в кресле напротив. — Я приехала сюда вчера в четыре. А в пять Юре позвонили, и он сказал, что у него срочные дела часа на два-три. Просил подождать его. Вот я и жду. Это не вы звонили?
— He-а. Юрок сам мне позвонил часа в два и договорился со мной на сегодня. Вот я и пришел.
— Я очень беспокоюсь, Жора. Ведь вас Жорой зовут?
— Георгием, — поправил Сырцов. — А вас?
— Ольгой. Олей. Он меня Лелей зовет, — представилась она, и Сырцов вдруг увидел ее потерянно-мечущиеся глаза. — Я очень боюсь. Георгий.
— Боитесь, а мне открыли без всякого, — укорил он.
— Я не за себя, я за него боюсь.
— Так, может, просто загулял с пацанами?
— Может, и загулял, — покорно согласилась Оля.
Не зря она боялась. И, скорее всего, не загулял Земцов с пацанами. Сырцов покряхтел, покряхтел и предположил:
— А если у родственников случилось что?
— Родственников у него — только сестра. В Магнитогорске.
— Да все в порядке будет! — отчаянно утешил Олю Сырцов.
— Он бы обязательно позвонил мне! Обязательно.
— Закрутился, завертелся, мало ли что…
— Все равно он бы позвонил.
— С чего это такая уверенная?
— Он любит меня. А я его. Я сразу поняла, что он какой-то странный, не такой, как всегда. И не сказал ничего, а всегда говорит…
Плохи дела у девушки Оли. Вернее, плохи дела трюкача Земцова, совсем плохи. Сырцов потер ладонями колени и спросил:
— Я пойду, Оля, а? А к вечеру позвоню.
— Посидите еще, Георгий. Мне с вами не так страшно.
— А чего бояться-то? — фальшиво удивился он.
— Я знала, знала, что все так кончится! — вдруг крикнула она и закачалась в кресле, как мусульманин на молитве.
— Что — все это? — осторожно поинтересовался Сырцов. Теперь она испугалась себя. Исподлобья быстро глянув на Сырцова, ответила как бы беспечно:
— А! Глупости! — встала, ожидая, когда поднимется Сырцов. Дождалась и напомнила: — Вы торопитесь, не буду вас задерживать.
Давить на нее сейчас или не давить? Сырцов недолго постоял в задумчивости и решил, что еще рановато. Не дозрела и надеется. А вечерком следует наведаться. Вздохнул и сообщил:
— Ну, я пойду. До свидания, Оля.
Влез в «девятку» и кулаками ударил по баранке. Легкомысленный козел, а не профессионал. «Чивес регал» ему, скотине, подавай! Он мог вчера успеть, он мог. И не успел.
Все. Эмоции в сторону. Они просчитали, что он, Сырцов, копает. Но для просчета необходима информация. Только два возможных канала: братенник с двойной женой и наивный дурачок Земцов. Скорее всего, оба сработали. Опять же альтернатива: кого они будут убирать? Концы или его, Сырцова? Для начала, вероятно, самое слабое звено — Земцова. Не было Сырцову жаль кинотрюкача, не за что его жалеть, сам в твердом рассудке и незамутненной памяти в вонючее дерьмо полез, не чуя запаха этого дерьма, а чуя лишь дурманящий аромат больших и легких денег. Не жалко, не жалко. И тут же Сырцов вспомнил потерянно мечущиеся глаза Оли. Вот ее действительно жалко. Жалел ее потому, что она потеряла Земцова, которого он не жалел?
Сейчас же, сейчас же о другом. Семейство Гореловых. Пока их убирать не будут, больно тугой узелок эта троица. Тем перспективнее она для него. Итак, Всеволод Всеволодович и их жена. Сырцов вдруг с огорчением понял, что не помнит, как зовут жену. В раздражении он через открытое окошко сплюнул на тротуар и изрек вслух:
— Жена есть жена!
На Кунцевских холмах он был в половине второго. Неподалеку отыскал телефон-автомат (десяток постоянно возобновляемых жетончиков всегда имел при себе) и набрал номер квартиры Гореловых.
Ленивый женский голос протяжно откликнулся на звонок:
— Да-аа. — Сырцов молчал, стараясь дышать беззвучно. Ленивый голос мигом преобразился в раздраженный: — Вас слушают!
Послушай, голубка, послушай. Голубка послушала недолго и, ничего не услышав, шмякнула трубку.
— Ну, а теперь подождем под дождем, — опять же вслух решил Сырцов, хотя и намека на возможные осадки не было. Он поставил «девятку» метрах в пятидесяти от их подъезда, сообразуясь с возможным отъездом одной из семи машин, стоявших неподалеку от дверей, и, устроившись поудобней, принялся ждать. Если по правде, то вся сыщицкая работа состоит из двух действий — ждать да догонять. Но, как гласит народная мудрость, хуже нет — ждать да догонять. Справедливости ради следует отметить, что его учитель Александр Иванович Смирнов, Дед, внес некоторые поправки в эту поговорку, считая, что еще хуже, когда догоняют.