Казнен неопознанным… Повесть о Степане Халтурине
Шрифт:
7
Войдя в небольшую комнатку с тесовой перегородкой, с деревянной крашеной кроватью и самодельным диваном, Степан увидел брата и изумленно уставился на него.
— Что, не узнаешь? — спросил Павел.
— Ишь ты, усы запустил и костюм справил. Прямо студент! — Степан поздоровался за руку.
Вошел отец, поставил на пол туесок с гостинцами.
— Ну, здорово живешь, Павлуша! — Трижды поцеловал сына, окинул одобрительным взглядом: — Жених!..
Сел на скрипнувшую табуретку, достал кисет, стал набивать трубку.
— Ну, как живешь-можешь?
—
— Вижу. Молодцом! На кого же ты учишься, Павел?
— На агронома.
— Куда хватил! Хорошо! Знай наших! Много ли тебе шло осталось?
— Два года.
— Так… Ну а со Стенкой не узнавал как?
— Узнавал. Допущено до экзаменов пятьдесят четыре человека, а примут только тридцать шесть. Тут уж от него зависит.
— А шибко спрашивают?
— Раньше, когда я поступал, не особенно прижимали, а теперича — строже стало.
— А чего, к примеру, спрашивают?
— Закон божий, русский язык, арифметику, географию, историю.
— Ишь ты, какие слова, и не выговоришь натощак-то.
— Ничего, Степка смекалистый, и я его за неделю натаскаю.
— Вот-вот, потому мы и приехали пораньше. Может, к учителю какому толкнуться?
— Не надо. Мы с товарищем вдвоем за него возьмемся.
— Товарищ-то с тобой, что ли, живет?
— Да, вдвоем мы тут.
— Пусть и Степка у вас пока побудет. Тут на полу поспит. А если, бог даст, поступит — тогда подумаем, как устроиться.
— Ладно. Пусть остается.
— Степка, сбегай-ка во двор. Там, в телеге тулуп да мешок с харчами. Тащи все сюда.
— Я сейчас попрошу самоварчик поставить, — засуетился Павел.
— Спасибо! — крикнул отец. — Почаевничаем, и я поеду. Молотьба на носу. Долго-то прохлаждаться некогда.
8
Когда Степан сдавал выпускные экзамены в поселянском училище в Орлове, за столом сидела заведующая, попечитель — толстый купец — и священник — отец Никодим. У попечителя с похмелья болела голова, он не выспался, все время зевал и крестил рот. Батюшка торопился в гости к священнику в соседний приход и тоже почти не слушал. Заведующая спешила побыстрей закончить зачеты и спрашивала как попало.
В Вятском земском училище все обстояло иначе. В зале за большим зеленым столом восседала комиссия из солидных учителей и представителей земства. В зал вызывали по одному и спрашивали строго. От одного вида грозной комиссии многие терялись и отвечали невпопад.
Степану тоже было страшно, но он заранее узнал, где и как будут проходить экзамены. Это успокаивало. К тому же Павел накануне водил его в училище, показывал зал и классы, чтобы брат привык и освоился.
Степан был уверен в себе, старался не бояться, однако на первом же экзамене по закону божьему, оробев перед грозным протоиереем отцом Иеронимом, чуть не срезался, начав вместо «Отче наш» читать «Богородицу».
Но потом дело пошло лучше: он держался спокойней, отвечал внятно, уверенно и по всем предметам получил твердые тройки.
Павел считал, что дело сделано. Однако Степан не верил и два дня боялся показываться на глаза брату и его товарищу.
Только в пятницу, когда вывесили списки, Павел пришел домой раньше обычного, веселый, раскрасневшийся от быстрой ходьбы.
— Ну, Степка, пляши!
— Неужели приняли? Не врешь?
— Раз говорю — пляши, значит — пляши!
— Нет, не верю! — Степан выскочил из комнаты и бегом бросился в училище. Скоро он вернулся и, положив на стул связку кренделей, достал из корзинки небольшую вятскую гармошку и заиграл плясовую.
Коренастый крепыш Ефимка — товарищ Павла — вскочил и пустился в пляс. Павел тоже не удержался. Подыгрывая им, Степан пошел следом.
Хозяйка, любительница поплясать, узнав в чем дело, кликнула сестру с мужем, и скоро вся квартира отбивала вятскую топотуху…
Глава четвертая
Училище, в которое поступил Степан, официально именовалось так: «Вятское земское училище для распространения сельскохозяйственных и технических знаний и подготовки учителей». В обиходе же его называли просто «Земское училище», или «Техническое училище», или «Сельскохозяйственное училище». А некоторые чиновники земства, когда речь заходила о новом училище, с гордостью произносили: «Это наша «Учительская семинария»».
Действительно, Вятское земское училище отличалось от реальных и других подобных заведений более разносторонней программой и хорошим подбором преподавателей. Обучение было поставлено солидно. Помимо курсов общеобразовательных и специальных дисциплин, велись практические занятия по столярному, кузнечному и слесарному делу в хорошо оборудованных мастерских. Летом агротехнические занятия проводились на опытном поле.
Степан с первых же занятий понял, что он переступил порог заведения, где за четыре года может выучиться на агронома, учителя или техника. Он как-то сразу и вдруг почувствовал себя взрослым, осознал, что с ребячеством, которое было в поселянском училище, пора покончить навсегда.
Он стал присматриваться к однокашникам, желая выбрать себе верного товарища. Его внимание привлек разбитной, рослый парень с темной шевелюрой, смело и бойко отвечавший на вопросы преподавателей. По всему чувствовалось, что до поступления в земское он учился либо в гимназии, либо в реальном. На вид ему можно было дать лет двадцать. Городской костюм и маленькие усики придавали ему некоторую щеголеватость.
Степан на классных занятиях чувствовал себя не очень уверенно и потому ему хотелось сойтись с этим парнем, однако тот держался особняком, ни с кем не заводя знакомства и дружбы.
Как-то на практических занятиях в столярной мастерской, когда каждому было поручено сделать шкатулку, этот чернявый, с пышной шевелюрой, вдруг зло швырнул на пол дощечки:
— К черту! Не могу больше! Пропади пропадом это училище!
Степан, работавший по соседству, подошел к нему:
— Ты чего разбушевался?
— Вот доски выстругал, а пазы запилить никак не могу… шипы скривил.
— Из-за этого хочешь бросить училище?
— А что делать, когда не выходит?
— Да ты же лучше всех учишься!