Казнить! Нельзя помиловать!
Шрифт:
Ближе к милому садись!
Подставляй ка губки алые…
— подмигнул Кораблёвой и запел припев:
В роще моей — пел соловей…
Не давал покоя тёще моей!
Взял я ружьё — убил соловья!
Спи спокойно тёща моя…
Взял я ружьё, убил соловья…
— пропел сожалея и начал выкрикивать
Спи! Спокойно! Тёща! Моя!
В зале оценили — засмеялись…
Знает только ночь глубокая — как поладили они…
пропел загадочно в зал и повёл рукой перед собой —
распрямись ты, рожь высокая. Тайну свято сохрани!
Пропел второй раз припев и пустился в пляс, выдавая коленца плясовой, цыганочки с выходом и степа. Музыка замолкла, но раздались аплодисменты. Я поклонился, показал рукой на музыкантов; спрыгнул с эстрады и пошёл к своему столику. И пока шёл — гремели аплодисменты. Не удивительно — такого ритма и исполнения здесь ещё долго не будет! Сестричка вскочила, обняла, поцеловала в щёчку… И снова — аплодисменты! Налил в рюмку последние грамм 60–70 коньяка и, подняв рюмку, выкрикнул:
— За здоровье всех здесь присутствующих! И сел. Спиной к залу… Буквально тут же подскочил официант; поставил со своего подноса на стол бутылку коньяка и бутылку шампанского. Я не заказывал, но ладно — пусть будет: сестричка тихо-тихо, но уже полбутылки шампанского выпила… Наташка защебетала что то восхищённое и восторженное. Я сидел, слушал; кивал… Смотрю: ассорти уже в тарелке заканчивается — попросил принести ещё ассорти и котлету по-киевски. Мне… Сестрёнке уже ничего не нужно — только пощебетать. И её порция съедена лишь на половину… А ещё фрукты в вазочке почти не тронуты…
Сбоку что то стукнуло об пол… Посмотрел — Настя Кораблёва — собственной персоной. Со своим стулом… Села. И понеслось…
— Мишенька! Я уже и забывать стала, какой ты у нас замечательный певец! — замурлыкала она, обжигая меня страстным, обволакивающим взглядом — и какой же ты молодец, что сестрёнку вытащил из того болота… Привет подруга… — уделила она внимание и сестрёнке. А как же — будущая союзница в борьбе за мою душу. И тело. Хотя — виделись…
Где то с полчаса продолжался этот цирк: Кораблёва то наседала на меня, применяя все свои женские хитрости, то начинала болтать с Наташкой о своём — о девичьем, вроде как совсем не обращая на меня внимание… Не то, чтобы мне это невнимание было неприятно — просто стало скучно… Или домой уехать или… Позвал Настю:
— Кораблёва… А тебе не пора к своим? Твой друг тебя, наверное изождался, исстрадался? А ты тут лясы точишь… Настя отмахнулась:
— Да никакой он не мой? Просто однокурсник… Ну влюблён в меня — ну и что? Мне он совсем безразличен… Он пригласил меня на своё день рождение — украсить их компанию! Почему бы и не пойти?… Мишенька! — заблестели глаза у Кораблёвой — да ты меня ревнуешь? — расплылась Настя в довольной улыбке…
— Вот ещё… — буркнул я, осаживая её безудержный
— А вот это ты зря Мишенька! Я совсем не против, чтобы ты стал для меня указом! Поверь — мне кроме тебя никто не нужен! И Я — девочка послушная! — соблазнительно улыбнулась Настя… Я, чуть склонив голову на бок, стал пристально её рассматривать Она заволновалась:
— Что? Что не так?… Ну ладно… — сделала она виноватое лицо — пусть я не девочка… Ну не при ребёнке же это обсуждать… Наташка насмешливо хмыкнула — Нашли ребёнка…
— И потом… — не обратила на это внимание Настя — у меня, после того случая — никого не было! Я себя для тебя берегу! Во как!
— А хочешь — подруга, искупаться в лучах славы? — спросил я.
— Хочу, конечно! — тут же выпалила она и тут же спросила — а как?
— Давай с тобой споём дуэтом… — предложил я. Настя задумалась…
— Нет: голос у меня хороший и петь я умею, но мне надо же сначала слова выучить, потом напеть песню, а потом спеть её с тобою… А потом можно и на сцену выйти — утвердительно произнесла она, как само собой разумеющееся. А она достаточно высокого о себе мнения! И, мне кажется — это не просто так! А может попробовать? Протянул руки через стол; взял её руки в свои, заглянул в глаза…
— Повторяй за мной свой куплет… И наговорил слова и припев, "заставляя" запомнить… — Я пою первый куплет — ты слушаешь музыку и подгоняешь под неё свои слова… И поёшь второй куплет… Я пою первый припев один раз — ты следующий уже два… И третий раз мы поём припев вместе — дуэтом. Два раза… А теперь — повтори свои слова… Настя повторила (а я помог внушением). Я встал, снял с себя пиджак; повесил его на стул, сказал сестрёнке — Пригляди. Взял Настю за руку и повёл к эстраде. Нас увидели — шум зале стал стихать…
Поднялись на эстраду; я оставил Кораблёву и направился к музыкантам. Пошептался и пройдя несколько шагов к зрителям — встал от Насти в трёх шагах… Оркестр заиграл спокойное вступление, постепенно разгоняясь и вот уже барабан отбивает ритм в 120 ударов…
— Не отдам я, не отдам я, не отдам я…
— произнёс чуть громче музыки — глядя на стоящую Кораблёву и покачивая головой. И запел…
Ты видишь во сне.
Как белый снег.
Строит хрустальные дома.
Из твоей мечты…
— пел, глядя ей в глаза и "заставляя" "принять" музыку…
Мне так хорошо. Знаю я что.
Будем мы эту ночь вдвоём.
Только я и ты…
— закончил и начал куплет, томно глядя Кораблёвой в глаза…
Бережно коснусь я тебя своей рукой…
— протянул к Насте свою руку.
Нежный поцелуй. Не нарушит твой покой…